— Очень даже может быть, — многозначительно произнёс Николай Иванович. — Давай-ка подведём итог. Мы с тобой оказались заложниками честолюбивых планов пары учёных. И что нам теперь делать?
— Думаю, — Кеша подкатил к тёмному монитору интеллекта каюты. — Надо оценить степень опасности. Можно, вообще, не вылезать отсюда и ждать, когда всё закончится.
— Вряд ли это разумно, — сморщил лоб Плотников. — Не зря нечто предупредило о катастрофе. Надо как-то действовать. Эти экзальтированные дамы-учёные могут натворить бед. Лезут неизвестно куда, а потом на Землю высадится десант из рассерженных инопланетян. Тогда ищи виноватого!
— Мы идём спасать мир?! — взвизгнул приводами Стажёр.
— Для начала спасём себя и попробуем освободить нечто, — уточнил следователь задачу. — А потом видно будет. Разворачивай схему станции и будем искать путь к рабочей зоне. Кстати, подумай сразу, как сделать так, чтобы наши намерения сразу не обнаружили.
— Не уверен, но попробую залезть в Машу. Может быть, в ней остался хоть один «живой» микро-чип.
— Схему разверни мне, а потом залезай куда хочешь. И научи меня, наконец, как пользоваться кухонным модулем!
Пока Стажёр «колдовал» над интеллектом каюты, Плотников сделал себе кофебенди, и, шумно прихлёбывая, искал путь на схеме к рабочей зоне станции. Он подумал, что в тех условиях, в которых он оказался вместе с Кешей, пройти этот путь будет довольно сложно. Если «Хромов и Компания» действительно в тайне ведут работы по изучению внеземного существа, то эта деятельность тщательно охраняется. И с чем придётся столкнуться на пути, Николай Иванович не имел ни малейшего представления.
Самое неприятное было то, что к рабочей зоне вело всего два коридора. Они легко перекрывались из командного пункта станции массивными переборками, и открыть их вручную Плотников не смог бы, даже с помощью Кеши. Но Хромов не знал намерений следователя, и это было плюсом. Необходимо было отвлечь внимание командира станции ложным маневром.
— Кеша, сколько тебе нужно времени, чтобы заблокировать работу Прометея и охранной системы? Если они ещё работают.
— Заблокировать полностью их работу я не смогу. Только если с терминала командира станции в его каюте. А что ты задумал?
Николай Иванович частыми движениями почесал подбородок.
— А ты сможешь разобраться в ручном управлении переборками? И посмотри, есть ли возможность из резервного пункта связи связаться с Землёй?
Действия. Часть третья
— Ну, и что ты задумал, шеф?!
Стажёр нетерпеливо ерзал колесами по полу каюты.
— Понимаешь, всё равно что-то не складывается, — Плотников привычным жестом прикусил согнутый палец. — Я не поверю, если весь персонал станции беспрекословно подчиняется двум сумасшедшим дамочкам. Ладно, Хромов… Он по уши влюблен в Наталью Фролову, а Сенников симпатизирует Марине Скачковой, но остальные?!На станции довольно много образованных людей, чтобы понимать всю бесперспективность изучения инопланетной жизни. Тем более, в условиях космической станции.
— Ты хочешь сказать, что в кают-компании, всё-таки кого-то заперли?
— Очень даже вероятно, — покусывал палец Николай Иванович. — Это помещение никак не связано с интеллектом станции. Блокировка двери могла произойти в ручном режиме, при отключении интеллекта кают-компании. Вырубили питание — и всё.
— Ладно. В этой версии всё складывается?
— Да не понимаю я, Кеша! — слишком эмоционально ответил Плотников. — Оттого не знаю, как поступить. Очень разрозненная последовательность действий у персонала станции. Да и у инопланетянина, если таковой есть, тоже. Вот поставь себя на его место!
— Хорошо, я — инопланетянин, — мечтательно проговорил Стажёр. — Лечу, значит, по своим делам и… бац! Я на незнакомой станции, а вокруг странные существа что-то от меня хотят. Ну, наверное, я бы попытался смыться. Раздал бы парочку тумаков и покинул бы негостеприимное место.
— Во-о-о-от! — протянул Николай Иванович. — Но инопланетянин остается на станции. Мало того, ему удалось понять принцип действия местного интеллекта и разучить некоторые фразы нашего языка. Он даже взял под контроль сети Прометея! А тот, кто контролирует интеллект — контролирует станцию. То есть, он мог запросто покинуть её, но почему-то этого не сделал! А послал на Землю сообщение. Зачем?!
— Да, — согласился Кеша. — Тут какая-то нестыковка в логике.
— В итоге, инопланетянин просит его найти, а то будет нехорошо, — продолжал следователь. — И для того, чтобы его найти, у нас есть тридцать с небольшим часов.
— Кошмар! — поддакнул Кеша, выпучив фотоэлементы, а потом вкрадчиво спросил. — Ещё кофебенди, шеф?
— Пожалуй, — величаво махнул рукой Плотников, но тут же передумал. — Хотя нет. Я посплю пару часов, а ты посмотри — можно ли реанимировать Машу.
Стажёр воодушевлённо кинулся к терминалу интеллекта каюты.
За много лет службы в СК Николай Иванович выработал для себя несколько полезных привычек. Одной из них было восстанавливать свои силы во время короткого сна.
Современный сумасшедший ритм жизни не позволял долгого отдыха во время расследования. Преступления, которые раскрывал Плотников, совершались людьми умными, умелыми, действующими с помощью высококлассной техники, созданной по передовым технологиям. И чтобы преступление раскрыть от следователя требовалось не только умение анализировать факты и делать это по возможности быстро, но ещё и успевать за преступником, действующим практически без устали. Они не сидели на месте, прячась, а действовали, выставляя Николаю Ивановичу различные препоны и ложные ходы.
Поэтому Плотников позволял себе во время следствия короткий отдых — час, два, не больше. Он «освобождал» голову от мыслей полностью и погружался в сон, чтобы потом, проснувшись, по-иному взглянуть на факты. И чаще всего, это помогало.
Сейчас Николаю Ивановичу не спалось. Да он и не особо устал. Больше тяготило то, что на станции происходили деяния превращающие «маньяка» в жертву, а «жертв» в некое подобие преступников, решивших удовлетворить свои непомерные амбиции. И на самом деле Плотникову на станции делать было нечего.
— Кеша, ну что там с Машей?
Стажёр дернул манипулятором от неожиданности, и мелкая деталь, которую он держал, шумно покатилась по полу каюты. Николай Иванович не обратил на это внимания…
— Я тут подумал. А не вернуться ли нам на Землю?
— Э-э-э… Хорошая идея, шеф, — Кеша догнал деталь и поднял. — И каким образом мы это сделаем?
— Подойдём к шлюзу, откроем, и сядем в транспортник. Неужели, ты, не разберёшься в его управлении?
— Шеф, я не астронавт, и никогда не управлял космическим кораблём. И, вообще, я не уверен, что смогу активировать шлюзовую камеру.
— Плохо, — печально подытожил Плотников, открывая глаза и садясь в кресле. — Тогда поступим так… Идём к кают-компании и посмотрим кто там заперт. Иди сюда, — позвал он Стажёра. — Будем активировать твой разрядник.
Кеша медленно попятился.
— Шеф, а ты уверен, что это необходимо?!
— Да! — рявкнул следователь. — Не спорь со мной!
Комплекс «Стажёр» имел оружие. Об этом знали очень немногие, и его активация проходила только с личного разрешения директора СК. Не то, чтобы это было оружием в том смысле, в котором принято считать летальные средства поражения. Скорее это было, типа шокера для самообороны, выпускающего электрический разряд на пару десятков метров, способного обездвижить преступника максимум на полчаса. Но при желании Стажёр мог сгенерировать и более мощный разряд — источник энергии такое позволял.
Трудность активации заключалась не в личном разрешении директора, при надобности Стажёр сам находил код для активации, а в том, что внутри комплекса стояли ПО, запрещающие использовать оружие против людей. Это было обусловлено тем, что Стажёр сам не мог рассчитать мощность разряда — в нём не было исходных расчётных данных для поражения. Потому, за все поражающие действия отвечал следователь, попросивший активировать разрядник. При любом исходе. Но в случае летального, комплекс отправляли на металлолом, а следователя — за тюремную решётку.