— Это вино, товарищ, подкрашенная водичка! — сказал Аввакум Захов профессору, увидев, что тот протянул руку к полке, где были выставлены бутылки с розовым вином.
Аввакум хотел купить себе бисквиты к чаю, а они располагались как раз напротив стенда с вином.
— Я не очень разбираюсь в винах, — смущенно сказал профессор. — Хотелось бы выбрать что-нибудь полегче…
Бросив беглый взгляд на своего неожиданного советчика, профессор испытал по отношению к нему чувство симпатии и уважения. Рубашка у Аввакума была с крахмальным воротничком (неосуществленная мечта профессора!), а черное демисезонное пальто было ниже колен, то есть он не следовал за модой (обстоятельство, которое в ту же секунду сильно возвысило его в строгих глазах профессора): он находил короткую одежду — как женскую, так и мужскую — неприличной, ни в коем случае не подходящей для интеллигентного человека.
— Возьмите карловское или красное сухиндолское, — посоветовал Аввакум.
Профессор Астарджиев нерешительно снял с полки бутылку красного сухиндолского вина.
— Не берите эти бисквиты! — в свою очередь сказал он Аввакуму. — Они старые и затхлые. Однажды я взял их и выбросил все до единого. Я бы вам посоветовал вот этот сорт! — И он любезно показал, какой.
Как и сейчас часто случается (а в то время бывало еще чаще), тогда в час пик работала всего одна касса, и перед ее окошком вытянулась длинная вереница людей. Захов и Астарджиев долго и упорно спорили, кому идти первым.
— Я не спешу! — настаивал Аввакум. — Пожалуйста, идите! Я холостяк, меня никто дома не ждет!
— И я не тороплюсь, — деликатно предлагал ему встать впереди себя Астарджиев. — Я вдовец, меня также никто не ждет. Ко мне придут гости, но не скоро — к ужину.
— Вот видите! — улыбнулся Аввакум. — Вам необходимо кое-что приготовить!
— Да что такое я буду готовить! Придут дочь и зять. Они ко мне не очень придираются…
Выйдя наконец на улицу, оба вспомнили, что не представились друг другу.
— Институт вирусологических исследований? — рассмеялся от всей души Аввакум Захов. — Я так и предполагал. Вы расстегнули свой макинтош, чтобы достать очки, и я заметил на вашем лацкане значок симпозиума вирусологов. Чудесно! Директор института — мой знакомый, — продолжал он все так же обрадованно. — А в отделении специальных заказов работает мой хороший друг, доктор Анастасий Буков. Вы его знаете? Он тоже носит на лацкане такую вот гадость — она сразу бросается в глаза.
— Анастасий Буков? Как же, как же, припоминаю, — кивнул Астарджиев. — Припоминаю! — повторил он. — Анастасий Буков! Так! Скромный, кроткий человек.
Моя скромная внешность и учтивые манеры многих вводят в заблуждение, заставляя считать меня чуть ли не старичком из дома для престарелых… Хе-хе!
— Я провожу вас, — сказал Аввакум. — Поверьте, я не спешу, да к тому же идет такой приятный дождичек — самое время для прогулок! Вы живете на улице Чехова, не так ли?
— Неужели вы и это знаете?
Он хоть и был скромен, как большинство серьезных ученых, но в этот момент готов был заплатить дань человеческой суете — ждал, что Аввакум Захов непременно ему ответит: «Ну кто же в нашем квартале не знает, что профессор Астарджиев живет на улице Чехова!»
Но Аввакум, увы, его ошеломил.
— Улица, где вы живете, — сказал он, — обозначена на полах вашего макинтоша… Вот! — и он указал на отчетливые пятна. — На улице Чехова роют траншеи, и земля, которую выбрасывают землекопы, имеет красноватый оттенок. Эти пятна по краям вашего макинтоша… Проще простого догадаться, что вы живете на улице Чехова, не правда ли?
— О да! — вздохнул Астарджиев. — Улицу развезло, и ничего удивительного, что по краям пальто есть следы этой красноватой грязи. Но вы наблюдательный человек, очень наблюдательный, это качество делает вам честь. — И неожиданно самым чистосердечным образом предложил: — Если хотите прогуляться по улице Чехова, уважаемый товарищ археолог, почему бы вам не зайти ко мне? Выпьем по чашке кофе. Мой сын работает в Ливии, посылает мне оттуда самый настоящий кофе, прекрасный по вкусу и аромату!