— Да.
— Простите, я даже не знаю вашей фамилии. Моя — Дежкина. А ваша? Хотя нет, постойте, вы не обидитесь, если я вас о чем-то попрошу?
— Ни за что!
— Покажите мне свой паспорт.
— Паспорт? — весело удивился Артур. — Прямо так сразу?
— Я ужасно любопытная. Вы не женаты? Нет, лучше все же покажите паспорт.
Артур, на секунду задумался и вдруг резко встал.
— Запросто.
Он снова вышел в коридор и снова закрыл дверь.
«Не сбежит, — подумала Клавдия. — Входную я закрыла на два оборота».
На этот раз Артура не было долго.
— Вот вам паспорт. — Гость весело шлепнул на стол книжицу. — Но я нашел в кейсе кое-что поинтереснее. — И он, как фокусник, вынул из-за спины бутылку дорогого французского коньяка. — У меня условие. Сначала мы пригубим коньяк, а уж потом вы внимательно изучите мой паспорт.
— Ладно, — согласилась Клавдия. Ей было все веселее и веселее.
Артур беззвучно открыл бутылку, разлил по рюмкам и сказал:
— За здоровье молодых.
Клавдия опрокинула рюмку залихватски, одним глотком. Но оторвать ее от губ почему-то не смогла, Рюмка вдруг стала пудовой, голова чугунной, а ноги ватными.
Клавдия только успела удивленно взглянуть на бутылку и медленно сползла со стула на пол.
«Ну вот же, — сказала она себе, — вот же! Можно было ведь просто так — подсыпать клофелину и тащить у Лины все. Зачем же убивать-то?»
Чернота приближалась, как товарняк — шумно и грозно.
Клавдия поняла, что сейчас ее раздавит. Сомнет, унесет далеко-далеко.
«Нет, — сказала она товарняку. — Я убегу».
И действительно побежала. Она бежала, а товарняк летел за ней — вот-вот настигнет.
— Машина где? — спросил у нее над головой чей-то новый, но очень знакомый голос.
— У подъезда, — ответил Артур.
— Давай, тащи все в прихожую.
— А эту?
— Эту…
Клавдия, услышала на своей щеке чье-то несвежее дыхание.
— … твою мать! Ты хоть знаешь, кто это?
— Кто? — чуть не взвизгнул Артур.
— Это Дежкина, следак из горпрокуратуры! — заорал другой голос, который Клавдия теперь признала окончательно.
— Нет! — еще громче взвизгнул Артур. — Я тебя прошу, не надо! Ты соображаешь?! Я не мокрушник!
— Отвали, мародер, от тебя и так мертвечиной несет.
Клавдия убегала от товарняка, как стрела.
Что-то металлически лязгнуло над самым ее ухом.
— Нет, не надо!!! — по-поросячьи завизжал Артур.
«Ну вот и все, — спокойно подумала Клавдия, — отсвистелся милиционер. Одну убили за то, что слишком любила, а меня за то, что слишком ненавижу».
Поезд догнал ее и сшиб в темноту…
Она упала туда, в тишину и покой, но, как только достигла дна, оттолкнулась ногами и — наверх, наверх, наверх…
Глаза не открывались, но слух к ней вернулся.
— Мать семейства называется! — кричал сипло Федор. — таскается по мужикам!
«Абсурд, — подумала Клавдия. — Я на том свете, а тут, оказывается, уже и Федор. Стоп, как он здесь? Он что, тоже? Говорила же ему: не гоняй!»
— Молчи, сволочь, — сказал другой голос с ударением на «о». — Еще хочешь?
«Василий, — улыбнулась Клавдия. — Надо же — и этот погиб».
— Алло, дежурный? Горпрокуратура, следователь Калашникова вас беспокоит. Вышлите наряд по адресу…
«Нет, не могли они все сразу, — подумала Клавдия. — Значит… значит… и я не…»
Она с трудом разлепила глаза.
И увидела родную и любимую морду Федора.
Он брызгал ей в лицо водой.
— Мать, ты как? — обрадовался он. — Ты жива?
Клавдия повернула голову и увидела, что на горбе Черноокова сидит враскоряку Василий, а Порогин связывает руки Артуру, рыдающему горючими слезами.
— Ну что, «скорую» вам вызывать? — склонилась к Клавдии Ирина.
Клавдия помотала головой — не надо.
— Представляете, эти отеллы чертовы выследили нас с вами, — засмеялась Ирина, — чуть всю операцию нам не сорвали, ревнивцы.
— А нечего, — сказал со смешком Федор. — «По делам, по делам». Знаем мы эти дела!
Пока доехали до дома, Клавдия окончательно пришла в себя. Ей рассказали подробности. Ирину, оказывается, утащил от памятника Пушкину Василий. Не поверил, что она тут встречается с преступником. А Федор Клавдию найти не смог. Глаза уже не те.
Надо же, вместе следили! И когда они сумели спеться?
Как только легли, муж подлез под Клавин бок и сказал:
— А все потому, что люблю тебя. Слышь, Клавдия. А?
— Прекрати, Федор, — строго ответила жена. — Я «Ксанакс» приняла.
В эту ночь Клавдии снились красивые стихи индийских, китайских, корейских, вьетнамских и японских поэтов.