Маккафферти долго разглядывал членов Банды, наконец, сделав печальную гримасу, сказал:
— Они точь-в-точь похожи друг на друга. Кто его знает… Может, этот? — И он показал пальцем на Слаки.
Билл Смит смерил Слаки строгим взглядом и спросил:
— Это ты?
— Честное слово, не я! — ответил Слаки. Недавно он потерял передний зуб в честном бою, вследствие чего сильно шепелявил. — И потом, штекло было уже ражбито, еще до того как я брошил камень.
— Похоже, что это действительно не он, — сказал Маккафферти и принялся внимательно приглядываться к Адмиралу.
— Где ты был в течение последнего часа? — спросил у Адмирала Билл Смит.
Адмирал побледнел и отказался признаться. Наконец сержант О'Хэйр, отведя его в сторонку и приперев к стенке, вырвал у него признание. У Адмирала не было сёстер, его матери никто не помогал, поэтому кто-то ведь должен был мыть посуду после завтрака, однако если бы Банда узнала об этом позоре…
Сержант О'Хэйр дал торжественное обещание, что Байда никогда не узнает компрометирующую правду.
Гуни, как оказалось, делал покупки для бабушки. Пинхед стриг газон миссис Черингтон. Флэшлайт играл гаммы на пианино. Уормли поливал огород. У всей Банды, без исключения, было солидное неопровержимое алиби. Самый младший и низкорослый член Банды закрыл расследование вопросом:
— А вы в самом деле полицейские? Я собираю автографы…
— Они все точь-в-точь похожи друг на друга, — повторял Маккафферти.
— Ну ладно, хватит, — устало сказал Билл Смит. — Пора приниматься за работу.
Все трое полицейских двинулись по дорожке под окнами кухни. Однако в этот момент из зева подвала вынырнул запыхавшийся Арчи, волокущий огромную корзину, полную древесной золы. Зола густым облаком поднималась над корзиной и облепляла лицо и волосы мальчика.
— Хэлло! — воскликнул Арчи, запыхавшийся, но веселый.
Увидев сержанта О'Хэйра, он вспомнил коварный прием, с помощью которого этот толстяк пытался склонить его выдать семейные секреты, и решил с лихвой отплатить — ему. Он энергично стукнул корзиной о землю у самых ног сержанта. Облако золы выстрелило в воздух, и красивый синий костюм сержанта сразу стал серым.
— Ой! — воскликнул Арчи. — Я ужасно извиняюсь! — И он, обежав полицейских, присоединился к Банде с криком: «Ура!»
Уормли моментально разобрался в ситуации и громко спросил.
— Ты долго еще будешь сидеть в этом подвале?
— Черт его знает, — ответил Арчи. — Золы до черта и даже еще немножко. Наверное, это займет еще один час, — ответил Арчи. Он, естественно, не объяснил, что первый час выносил золу неделю назад. Если не считать этого незначительного уточнения, его слова были правдивыми.
— Бубруравуво, бубруратут! — тихим голосом выразила Эйприл свое восхищение Арчи.
Сержант О'Хэйр ухватил Арчи за воротник и приволок его пред светлые очи Маккафферти.
— Это он? — спросил сержант.
Маккафферти сосредоточенно присмотрелся к измазанному золой лицу, всклокоченной шевелюре и обрывкам свитера, который Арчи вытащил из ящика для тряпок, стоящего в подвале.
Нет, — подумав, заявил он. — Он совершенно не похож на того.
— Ладно, пойдем, — сказал О'Хэйр. — Жаль тратить время на глупости. В будущем не обращай внимания на детские выходки. Можешь мне поверить, я воспитал собственных девятерых.
После чего они удалились вместе с несчастным Маккафферти в сторону соседней виллы.
— Интересно, каким вырос самый старший из этих девятерых? — сказала Эйприл.
Дина рассмеялась и позвала Банду на крыльцо.
— Эй, ребята, вот вам остатки мороженого и полторта от вчерашнего приема. Но есть вы должны здесь, на крыльце.
Банда в мгновение ока уселась на кухонном крыльце.
— Это стоило сделать, — объяснила Дина сестре, разделив мороженое между ребятами. — Иначе бы Арчи отправился в тюрьму.
— Честная старая Банда! — вздохнула Эйприл, вешая тряпку на гвоздь. — А тутепуперурь зуза дуделуло! Изучим секреты частной жизни покойной Флоры Сэнфорд, прежде чем снова нуначучнунетутсуся адуд.
Дина прополоскала щетку и повесила ее на гвоздик над мойкой.
— Нуначучнунетутсуся, наверняка нуначучнунетутсуся, — задумчиво сказала она, — когда полицейские увидят левый глаз дяди Герберта.
Глава 13
Они закрылись на ключ у себя в комнате и высыпали на кровать Дины содержимое пухлого конверта: письма, записки, документы, газетные вырезки. Эйприл наугад выбрала одну из вырезок.
— Дина, посмотри на эту фотографию! — воскликнула она.
Фотография изображала мужчину средних лет, очень привлекательного, в военном мундире. Над фотографией была надпись: «Осужден военным трибуналом».
Под фотографией — фамилия: полковник Чарльз Чандлер.
— Не понимаю, — сказала Дина. — Кто это?
— Присмотрись внимательно, — посоветовала Эйприл. — Представь себе это лицо с седыми волосами и маленькой бородкой.
— Ах! — воскликнула Дина. — Мистер Черингтон!
— Точно: Карлтон Черингтон III, — торжественно объявила Эйприл.
Дина ошеломленно уставилась на нее.
— Но ведь это бессмысленно. Что он сделал?
Эйприл быстро пробежала взглядом всю заметку.
— Он украл много денег. Пятнадцать тысяч долларов. Это произошло пять лет назад, судя по дате на газете. Сначала он убеждал всех, что сейф в штабе взломали грабители, но потом оказалось, что это он взял деньги, неизвестно для чего, потому что их так никогда и не нашли. Военный трибунал уволил его из армии.
Она взяла в руку другую вырезку, приколотую к первой.
— Его арестовали и посадили в тюрьму. Приговор: четыре года. Тут о нем всякое написано. Он с отличием закончил Уэст-Пойнт, и проявил героизм на фронте во время мировой войны, и его отец был уважаемым офицером, и так далее.
— Четыре года? — задумалась Дина. — Но ведь они живут здесь уже почти три года!
— Погоди минуточку, — сказала Эйприл, читая третью и последнюю вырезку, очень короткую. — Его досрочно выпустили из тюрьмы.
— Ага, — поняла Дина. — И тогда он сменил фамилию и поселился здесь. Кстати, он выбрал себе красивую фамилию!
— Это уж наверняка придумала она: миссис Карлтон Черингтон III, — продекламировала Эйприл. — Вот видишь, она не бросила мужа в беде. Интересно, что он сделал с теми деньгами.
— Наверное, давно истратил, — сказала Дина.
— На что? — спросила Эйприл. — Прошу тебя, воспользуйся тем, что мы из вежливости называем в семье твоим умом. Они поселились здесь сразу же после его освобождения из тюрьмы. За это время они не могли истратить такую сумму. Домик они сняли маленький и скромный. Готова поспорить, что они тратят на себя не больше двух тысяч в год. Она вечно ходит в одних и тех же старых платьях. Они не нанимают уборщицу даже раз в месяц. Единственное их увлечение — выращивание красивых роз.
— Может, он должен был уплатить карточные долги? — предположила Дина.
— Он? — воскликнула Эйприл. — Мистер Черингтон? То есть полковник Чандлер. Разве так выглядит картежник?
— Ну, нет, — согласилась Дина. — Нет, не имею понятия, на что он мог истратить такую сумму. И знаешь, Эйприл, у меня в голове не укладывается, что этот очаровательный старый джентльмен…
— Он вовсе не старый, — сказала Эйприл. — Присмотрись к фотографии. Пять лет назад ему не было пятидесяти лет. — Она прищурилась. — Есть только одно объяснение загадки этих денег: миссис Сэнфорд шантажировала его.
— Это кажется логичным, — сказала Дина. Глядя на ворох бумаг, разбросанных на одеяле, она добавила: — Давай приниматься за работу, Эйприл, не можем мы просидеть здесь до вечера.
Почти все записки, письма и вырезки были снабжены сверху фамилией, написанной синими чернилами, мелким резким почерком. Эйприл выбрала пачку с фамилией Дегранж.
Маленькая коллекция, посвященная Пьеру Дегранжу, состояла из нескольких писем, подписанных именем Джо и начинающихся словами: «Любимая Флора!» В них было множество личных неопределенных намеков, таких как: «Я рад, что ты снова написала мне…», «Как ты развлекалась в Калифорнии?», «Помнишь ли ты замечательный коньяк у Гавела?», «Довольна ли ты по-прежнему своим супружеством?», «Ты не забыла очаровательный вечер, который мы провели на Кони-Айленд?» Письма были написаны на фирменной бумаге одного из нью-йоркских отелей.