— О ком вы говорите?
— О том молодом человеке, который был влюблен в нее… — сказала Дина.
— О Боже! — Голос в телефонной трубке дрогнул, словно говорившему стало почти смешно. — Только один молодой человек любил Бетти — я.
— Минуточку! — крикнула Дина. Однако она тщетно напрягала слух. Она еще попыталась постучать по рычажкам и наконец сдалась. — Все! Он положил трубку!
— В любом случае мы знаем, что он в безопасности, — облегченно вздохнула Эйприл. — Как и раньше… Что он сказал?
Дина повторила ей слова мистера Сэнфорда. Сестры ошеломленно смотрели друг на друга.
— Теперь я уже ничего не понимаю, — сказала Эйприл.
— Я тоже, — призналась Дина. — Но я по-прежнему считаю, что нужно поближе познакомиться с Рупертом ван Дьюсеном. Да, ты хотела сказать мне кое-что, когда телефонный звонок прервал наш разговор.
— Ничего важного, — прошептала Эйприл. Она хотела поделиться с Диной своей тайной, но ей казалось, что для этого неподходящий момент. Она хотела сперва узнать больше о Руперте ван Дьюсене. — Мамочка вот-вот спустится. У нас еще масса работы в кухне.
Дина побежала в кухню.
— Знаешь, давай накроем сегодня на веранде. Это ведь большой праздник. А когда Арчи вернется с букетом…
В кухне и на веранде закипела работа. Пришел Арчи, волоча одну большую коробку и другую поменьше.
— Жаль, что я не взял с собой грузовик, — сказал он, ставя обе коробки на стол.
Эйприл открыла большую коробку и восхищенно воскликнула:
— Дина! Смотри! Какие прекрасные розы! Целая охапка!
— Чудесно! — воскликнула Дина. Она принесла самую большую вазу, какая только была в доме. Эйприл тем временем открыла меньшую коробку.
— Ах, какое очарование! — сказала Дина.
Эйприл вынула букетик, предназначенный для бутоньерки: маленькие розовые бутоны, связанные яркосиней ленточкой и украшенные нежным, как кружева, папоротником.
— О Боже, не плачь! — фыркнула Дина.
— Я вовсе не плачу, — ответила Эйприл, жалобно шмыгая носом. — Мамочке это наверняка понравится. Дина, она не способна на убийство!
— Мамочка?! — вскричала Дина.
— Миссис Черингтон, — объяснила Эйприл.
— Ах, ну что ты выдумываешь! Я ведь этого не говорила!
— Моя сестрица свалилась с луны, — сказал Арчи.
— Тихо, брат-психопат, — ответила Эйприл. — Накрывай на стол.
Букет прекраснейших роз стоял посередине стола, когда Мариан Карстерс спустилась со второго этажа. Вафельница была разогрета, а тесто приготовлено. Из-под крышки металлического блюда доносился аппетитный аромат жареного окорока, кофеварка многообещающе булькала. Букетик розовых бутонов лежал на тарелке матери. Тройки детей — никаких следов! Мариан остановилась на пороге и с возгласом: «Ах!» осмотрелась вокруг. Не было ни души, лишь за оконной занавеской что-то зашуршало, кто-то захихикал, кто-то другой тихонько шикнул. Мать начала громко разговаривать вслух сама с собой, она гордилась тем, что у нее самые хорошие дети на свете, восхищалась цветами, ароматом завтрака, собственным счастьем.
Наконец вся троица с криками выскочила из-за занавески, и матери какое-то время угрожала смерть от удушающих объятий. Потом Эйприл приколола ей букетик к халату, Арчи еще раз чмокнул ее в нос, Дина принялась печь вафли.
Когда последняя порция теста была использована и последняя крошка вафель съедена, а Арчи вылизал остатки сиропа из кувшинчика, Дина шепнула Эйприл: — Иди ты! — Эйприл покачала головой: — Лучше иди ты! — И тогда Дина решила — Хорошо. Пойдем вместе!
Они побежали в гостиную, приподняли одну из диванных подушек и вытащили из тайника красиво завернутую книгу. С триумфом они положили ее на стол перед матерью.
— Это мне? — удивилась Мариан.
— Ты у нас единственная, мамочка, — ответила Эйприл.
— Какая красивая карточка с пожеланиями! Кто это рисовал?
— Цветы рисовала Эйприл, а буквы — я, — объяснила Дина. — Но ты разверни, мамочка!
Они с улыбкой смотрели, как мать медленно — почти раздражающе медленно — разворачивает упаковку. Они с сияющими лицами наблюдали, как мать наконец развернула последний лист упаковочной бумаги и положила на стол книгу.
Очерк психологии ребенка к сведению родителей
— Мамочка, ты еще посмотри, что написано на титульном листе, — сказала Эйприл.
Там было посвящение: «Любимой маме от любящих детей — Дины, Эйприл и Арчи».
Мариан Карстерс громко сглотнула слюну.
— Ах, какая красивая книга! Спасибо вам!
— Мы будем читать тебе, мамочка, ежедневно по одной главе, — сказала Дина. — Попеременно, один день я, на другой — Эйприл. Мы подсчитали, что при этом прочитаем всю книгу за двадцать два дня, включая воскресенья.
— Прекрасная идея! — воскликнула Мариан. Она задумчиво посмотрела на титульный лист книги, потом в глаза дочерям. — А это случайно не форма деликатной критики моего поведения по отношению к вам? — спросила она.
— Ах, нет! Ну что ты, мамочка! — закричала Дина. — Мы только…
Прежде чем Дина успела упомянуть о замечании лейтенанта Билла Смита, Эйприл поспешила объяснить;
— Мы в самом деле вполне довольны тем, как нас воспитывают, — сказала она. — Мамочка, нам нравится, как ты ведешь себя с нами. Однако мы думали, что для уверенности…
— Мамочка, а тебе эта книга в самом деле пригодится? — забеспокоилась Дина.
— Я очень рада ей! Но еще больше меня радуете вы.
— Мы просто без ума от тебя, мамочка! — заявила Дина.
— Я без ума от вас еще безумнее, — ответила мать.
— Мы без ума еще безумнее, чем самый большой безумец, — не сдалась Дина.
Эйприл набрала воздуху в легкие.
— Но мы еще не обезумели совсем, — успокоила она мать и, прижав пальцы к нижней губе, заблеяла: — Бэ-бэ-бэ…
— А куда исчез Арчи? — неожиданно спросила Дина.
— Он был здесь еще минуту назад, — ответила Эйприл, оглядываясь вокруг.
Дина сложила ладони рупором, чтобы позвать брата, но Эйприл остановила ее, в последний момент ткнув сестру в бок.
— Прислушайся, — сказала она. Стало тихо. — Арчи в подвале.
Действительно, с лестницы, ведущей в подвал, доносились медленные осторожные шаги. На пороге появился Арчи, растрепанный, раскрасневшийся, со слабой улыбкой. Он тащил огромную коробку. Внес ее на веранду и поставил у ног матери:
— Это тебе!
Коробка была щедро, хотя и по-любительски, обернута красивой бумагой и перевязана разноцветной ленточкой. В разных местах в ней были проверчены отверстия. На подколотой картонке большими буквами было написано: «Для мамочки — любящий сын Арчи». На глазах у присутствующих коробка начала подрагивать. Эйприл отскочила с тихим писком. Из коробки ей ответил похожий писк, слабый и тихий, но довольно отчетливый: — Мяу!
— Ах, Арчи! — прошептала мать.
— Понимаешь, мамочка, — объяснял Арчи, — котята кошки Адмирала как раз подросли, их пора отдавать в надежные руки, и я выбрал двух самых симпатичных. Они уже обучены порядку и вообще, а ты, мамочка, ведь так любишь котят.
— Обожаю! — ответила мать.
— Они такие маленькие, так что едят не много, — расхваливал Арчи.
Из коробки ему вторило новое:
— Мяу!
— Ах, Арчи, открой поскорее, я хочу увидеть!
— Сейчас, — ответил Арчи. — Это подарок для тебя, мамочка. Только ты имеешь право это открыть.
Мать развязала ленточку, аккуратно сложила бумагу. Коробка подрагивала все заметнее. Наконец сняли крышку. Внутри стояла мисочка с молоком и другая мисочка с едой, а также маленький ящичек с песком. Среди всего этого крутились двое маленьких котят, один черный, как тушь, другой белоснежный, и оба с озабоченными мордашками.
— Ах, какие очаровательные! — воскликнула мать.
— Мамочка, возьми их на руки, — попросил Арчи. — Они тогда замурлыкают.
Мать взяла из коробки котят, посадила их к себе на колени. Они действительно очень симпатично мурлыкали. Эйприл и Дина ласково погладили их. Котята замурлыкали громче.