В интервью представителям прессы шеф детективов Пэйнтер заявил: «Дело о насильственной смерти может находиться исключительно в ведении полиции, которая облечена соответствующей властью. За последние двадцать лет, в течение которых я возглавляю полицию в Майами-Бич, ни одно дело об убийстве не было завершено с посторонней помощью. Мы располагаем всеми возможностями для успешного раскрытия любого убийства, а тех граждан, которые желают тратить деньги на частных детективов, мы открыто предупреждаем, что лучше сразу выбросить их в туалет».
— Как тебе это нравится, Майкл?!
Рурк подошел к бару у стены, достал оттуда бутылку бурбона, проделав все это с дружеской непринужденностью своего человека в доме.
Шейн усмехнулся:
— Примерно ту же самую белиберду мне сегодня утром посчастливилось услышать из уст самого Питера. Есть какие-нибудь новости, Тим?
— Их полно.
Рурк вернулся к столу, неся за горлышко бутылку с виски и высокий бокал с кубиками льда.
— Например, известно ли тебе, что Пит установил, будто Эллен Гаррис бросила своего поклонника в тот же самый вечер, оставила его в «Мирабели» около десяти часов вечера. А после этого след ее таинственным образом обрывается.
— Как же он установил этот факт? — с любопытством спросил Шейн.
— Ты ведь знаешь Пита. Это обычная полицейская работа, как он говорит. Тебя не интересует рассказ швейцара из «Мирабели» и служащего автостоянки?
Шейн раздраженно отмахнулся.
— Я слышал его гораздо раньше, чем Пэйнтер. Лучше скажи, он на самом деле точно установил личность убитой?
Рурк кивнул.
— Когда он увидел, как страшно изуродовано ее лицо, его тоже стали мучить сомнения, как тебя. Он отослал отпечатки ее пальцев в Нью-Йорк, и там, побывав в квартире Гарриса, полиция выяснила, что убитая — это миссис Гаррис.
Шейн нахмурился и запустил обе руки в свою рыжую шевелюру.
— Он сообщил данные о вскрытии?
— Он передал их прессе.— Рурк указал на пачку листов.— Здесь все. Смерть наступила от пули, выпущенной прямо в сердце. Пистолет 39-го калибра. Пуля вошла в тело, не повредив платья, но это вполне могло случиться, поскольку вырез очень низкий. Но вот еще что, Майкл. Ее лицо было так жутко изуродовано уже после того, как ее убили.
Рурк потянулся в кресле со стаканом в руке и продолжал:
— Точное время смерти эксперт указать не может. Он считает, что под телом в багажнике не было никакой крови, а это значит, что труп сунули туда не менее чем через два часа и не позже чем через четыре часа после убийства. Что еще? Она ела салат из креветок примерно за два часа до смерти, а перед тем выпила довольно основательно.
Шейн нахмурился.
— Тим, мне кажется, что два обстоятельства противоречат друг другу. Если лицо ее и в самом деле было разбито после убийства, то это определенно похоже на попытку толкнуть полицию на ложную идентификацию. Отпечатки пальцев и в самом деле подтвердили, что это Эллен Гаррис?
— Если можно доверять нью-йоркской полиции, то да. Их рапорт не вызывает ни малейших сомнений. К тому же есть и другие указания на то, что личность ее установлена правильно. Не понимаю, почему ты сомневаешься, Майкл?
— Я и сам не знаю. Но мне все же очень не нравится то, что ее изуродовали после убийства. Это непременно что-то означает, Тим.
Шейн посмотрел на часы и пробормотал:
— Надеюсь, что Джим Гифорд все же позвонит из Нью-Йорка.
— Ты все еще продолжаешь оплачивать междугородние переговоры? — невинно спросил Рурк.— А Пэйнтер сказал, что ты решил выйти из игры.
— Ты отлично знаешь, что я этого не сделаю. Послушай, а надеюсь, Пэйнтер проверил, действительно ли ее супруг выехал из Нью-Йорка в то время, которое он указал.
— Естественно. Когда убита жена, прежде всего проверьте мужа. Обычная полицейская процедура. Пэйнтер проверил все, что возможно. Гаррис действительно остановился в Чарльстоне в пятницу утром, у него была встреча с клиентом. Он выбыл из отеля к концу дня и при отъезде упоминал, что собирается ехать через Майами.
Шейн кисло кивнул и сказал:
— Он был бы дураком, если бы стал обманывать в таком деле. А мистер Гаррис может оказаться кем угодно, но он далеко не дурак.
— Ты все еще подозреваешь его?
— Я сам не знаю, Тим.
Шейн встал и начал мерить комнату крупными шагами, нервно ероша рыжие волосы.
— Очень многое зависит от того, что раскопает Джим Гифорд.
Словно услышав его, зазвонил телефон.
Шейн взял трубку.
— Шейн слушает. Отлично, Джим, я ждал твоего звонка.
Он сел за стол, чтобы можно было записывать.
— Мне пришлось порядком потрудиться,— начал свой отчет Гифорд.— Сам увидишь по счетам, которые я тебе вышлю. Для начала, если ты считаешь, что дело было сделано в Майами в понедельник или вторник, то этот парень чист. Я точно установил, что Гаррис никак не мог находиться в это время в Майами.
Шейн нахмурился.
— Ну, дальше.
— Дальше будет хуже, потому что насчет всего мне удалось кое-что выяснить. Миссис Гаррис по-прежнему чиста как стеклышко по отношению к своему мужу. Когда они поженились, то взяли страховку — каждый завещал другому сумму на сто тысяч. У меня есть основание подозревать, что сейчас они на нуле. Сегодня воскресенье, и поэтому, конечно, все мои сведения носят частный характер, но среди их друзей утвердилось мнение, что с деньгами дела у них обстоят более чем туго. Завтра я смогу выяснить все насчет кредита, которым располагает Гаррис. если тебе потребуются эти данные.
— Что-нибудь еще?
— Да, кое-что есть. Опять-таки это только слухи и намеки, но вполне возможно, что тут замешана еще одна женщина. Его личная секретарша по имени Рут Коллинз. Мне удалось узнать, что она тоже блондинка, как и его жена, правда, не такая сногсшибательная, но все же очень красивая. Я пытался связаться с ней, но она сейчас в отпуске. Уехала в прошлый понедельник на две недели в Катсхилл, на курорт. Завтра мне удастся разузнать побольше об этом служебном романе, если ты заинтересуешься.
— Конечно, Джим, наверняка. Потрать на это хоть все наши деньги и один день и, когда будет все готово, позвони мне. Особенно внимательно займись секретаршей. Если можно, съезди в Катсхилл, во всяком случае, непременно найди ее.
— Это я могу сделать сегодня вечером. У тебя нет пока никаких соображений, Майкл?
— Пока что известно только одно: сначала ее застрелили, а уж потом изуродовали ей лицо… Либо для того, чтобы затруднить опознание, либо кому-то оно просто очень не нравилось.
— Я понимаю,— сказал Гифорд.— Поработаю над этим завтра и позвоню тебе. Будешь ты дома сегодня вечером, если удастся узнать что-нибудь насчет Катсхилла?
— Буду дома,— сказал Шейн и повесил трубку.
Задумчиво нахмурясь, он принялся вертеть в руках свой бокал.
— Что-нибудь стоящее? — спросил Рурк.
— Боюсь, что пока мы зашли в тупик.
Шейн рассказал репортеру о стотысячном страховом полисе и о том, что Гаррис находился на грани финансового кризиса.
— И к тому же у него, возможно, был роман с секретаршей. Черт,— прибавил Шейн ворчливо.— нельзя никому доверять. Я мог бы поклясться, что он совершенно искренне распинался о своей жене у меня в бюро. У него еще хватило нахальства спросить меня, любил ли я когда-нибудь по-настоящему…
Рурк пожал плечами.
— Похоже на то, что ответ на эту загадку окажется самым банальным.
— За исключением того,— фыркнул Шейн,— что Гаррис, по-видимому, совершенно чист. Если верить Джиму Гифорду, абсолютно исключено, чтобы он мог оказаться в Майами в понедельник, да и во вторник тоже. Ты ведь говорил, что эксперт датировал ее гибель в крайнем случае вторником?
— Не позднее вечера вторника, а скорее всего это случилось в понедельник.— ответил Рурк.— Может быть. Гифорд просто упустил что-то. Ведь если у Гарриса все было заранее запланировано, то он непременно устроил бы так, чтобы иметь алиби на это время.