Связывая теорию относительности с "атомной техникой", т.е. с созданием атомного и водородного оружия (где она никому и даром не была нужна), футбольная команда эйнштейнистов фактически угрожала, что если очередные испытания оружия пройдут не по плану, то виноват будет Берия, который позволил "невежественной критикой" затормозить нужные физические исследования.
Почему я уверен, что это шантаж? Да потому, что "подписанты групповухи" отлично знали, что Берия не имеет отношения к печати - это вопрос ЦК КПСС. Но ЦК КПСС за создание атомного оружия непосредственно не отвечал, а Берия отвечал, вот они и "ошиблись" адресом после того, как ЦК им отказал прямо.
Более того, хотя письмо это адресовано только Л.П. Берия, но "подписанты" опять "ошиблись" и направили его Курчатову, который текст "групповухи" сначала не подписал. Но потом Курчатов понял, что попутно шантажируют и его, поэтому на всякий случай приложил к групповухе и свое письмо, в котором поспешил сообщить, что он взгляды Фока разделяет, чем снял с себя ответственность.
Итак, эта подборка документов попадает к Берия. Если бы он не разбирался детально в технике создания атомного оружия или хотя бы чувствовал себя в этом деле неуверенно, то ему при такой пустячной просьбе оставалось одно: немедленно попросить ЦК запретить критику теории относительности. Этим бы он безо всяких хлопот снял с себя ответственность, и если бы физики стали утверждать, что испытания водородной бомбы задерживаются невежественной критикой, то Берия мог бы сказать Сталину: "Но я ведь слезно просил Маленкова запретить ее, а он не захотел!"
Но Берия спокойно плюнул на весь этот кагал "отцов" атомной и водородной бомб. Он действительно переслал статью Фока и "групповуху" по назначению Маленкову, но в сопроводительном письме сообщил Маленкову о своем полном безразличии к воплям эйнштейнистов. В письме он не попросил "срочно прекратить критику", он даже не употребил сочувственного "прошу обратить внимание", он написал: "Пересылаю в ЦК КПСС статью академика В.А. Фока и письма упомянутых выше физиков на Ваше рассмотрение".96 Вот эта формула означает, что самому Берия совершенно не интересно, как Маленков этот вопрос рассмотрит, и даже если он всю груду этих бумаг повесит на гвоздик в сортире, то Берия это тоже устроит.
(Чтобы закончить тему, скажу, что ЦК в январе 1953 г. все же переслал статью Фока в тот самый журнал "Вопросы философии", который еще в январе 1952 г. просил: "Редакция обращается к советским ученым с просьбой принять участие в обсуждении философских проблем специальной и общей теории относительности, а также проблем массы и энергии".97 Вот ведь чем в то время у людей головы были заняты!)
Такое равнодушное отношение Берия к предпринятому против него шантажу означает только одно: он настолько хорошо знал технику и тонкости создания ядерного оружия, что ему было наплевать не только на Эйнштейна, но и на физиков, подписавших "групповуху". Если бы они попробовали сорвать план создания оружия, то он просто заменил бы их другими физиками, а нынешние "отцы" бомб за 101-м километром21 учили бы в школах детишек, что тела при нагревании расширяются.
И физики это знали и ценили то, что именно им Берия доверил работу в атомном проекте. Это видно хотя бы по тому, что советские физики-атомщики входили в очень небольшой класс современников Берия, который никогда его не хаял, а отзывался с уважением.
К примеру, в конце 1953 г. агентура МГБ доносила, что физик Л.Д. Ландау (один из подписантов шантажа, кстати сказать) допускает "клеветнические высказывания в адрес партии и правительства по поводу разоблачения вражеской деятельности Берия". Правда, потом Ландау понял, в чем дело, и заткнулся.98
В этот же класс людей, не клеветавших на Берия, входили и конструкторы ракетной техники. Такой вот штрих. Конструкторы дают имена своим изделиям. После того, как одному тяжелому танку было дано имя Клима Ворошилова (КВ), а другому Иосифа Сталина (ИС), подобную практику использования имен вождей запретили. Осталось плоско-банальное: "Метрополитен им. Кагановича" или "Мясокомбинат им. Микояна". Но прерогатива давать имя изделию за конструкторами осталась. Скажем, атомным бомбам давали имя РДС ("Россия делает сама"93). Так вот, не имея возможности прямо отметить в названии изделия имя Берия, конструкторы системы ПВО вокруг Москвы назвали ее "Беркут". То, что это в честь Берия, никто не сомневался и все знали, поскольку как только Берия убили, система была переименована в "С-25".99 Любовь к работе
Каким бы делом ни занимался Берия, он старался в него вникнуть до конца. Между прочим, это свидетельствует о его любви к жизни, правда, под жизнью в данном случае имеется в виду не животное стремление пожрать, потрахаться, поразвлекаться, а дело, которым человек занимается. Приведу пример.
Выше уже написано о "правотроцкистском" процессе 1938 г., по приговору которого был расстрелян Н.И. Бухарин. За процессом следили сотни журналистов, включая западных. Его стенограмма немедленно печаталась в центральных газетах (по крайней мере в "Правде", "Известиях" и "Труде"). Какая тут могла быть судебная ошибка и что тут проверять?
Но жена Бухарина, находясь в лагере, упорно твердила, что Бухарин не виновен. И вот в 1939 г. Берия, проверяя дела ежовщины и освобождая болтунов и невиновных, узнал и об этих разговорах. Жену Бухарина привезли в Москву, и он ее лично, чуть ли не насильно потчуя чаем и фруктами, допросил, расспрашивая обо всех доводах, по которым она считала Бухарина невиновным. Она об этом написала сама в своих воспоминаниях, густо усыпанных проклятиями и оскорблениями в адрес Берия.72
Правда, Бухарин имел привычку жениться на молоденьких, и эта последняя его жена была молода и неопытна. Она и тогда, и при написании своих мемуаров не поняла, что своими ответами на допросе она только подтвердила, что Бухарин действительно был заговорщиком и расстрелян за дело.
Но оцените Берия - он ведь даже такой, казалось бы, бесспорный судебный случай проверял на предмет судебной ошибки! Политик
Итожа деловую характеристику Берия, следовало бы задаться вопросом его взаимоотношений со Сталиным. Оба, безусловно, свое самовыражение находили в служении СССР, его народу и были именно в этом счастливы. Но я не думаю, чтобы в их отношениях была идиллия, не думаю, что они, обнявшись, ходили по лужайке, распевая: "Где же ты, моя Сулико?"