— Спросите у Лаудербека.
Я открыл дверь и оказался в библиотеке.
Передо мной была огромная комната. Три стены сплошь покрывали книжные полки. Сквозь большие стеклянные двери в четвертой виднелась широкая терраса, а дальше — сад. В детстве я часто пробирался в этот запретный сад и не раз видел через открытые двери спину сидящего за рабочим столом судьи.
Теперь возле этого стола стояли трое мужчин. Я подошел поближе: на окровавленном ковре, широко раскинув руки, лежал ничком мертвый судья Робинсон.
Капитана Лаудербека и сержанта Прина я видел почти каждый день, а потому лишь дружески махнул им рукой. С медицинским экспертом доктором Рейнольдсом поздоровался более официально, потом склонился над телом. Судья был без пиджака, в белой рубашке, вымазанной кровью и разорванной чуть ниже плеч и в середине спины.
— Его ударили ножом? — спросил я у Лаудербека.
— Да, семь раз. Следы ударов весьма отчетливы, каждая рана — примерно два дюйма глубиной.
— А что за нож?
Лаудербек пожал плечами.
— Пока мы его не нашли. Рейнольдс полагает, что убийца орудовал скальпелем. Три удара в спину, четыре — в грудь. И еще судью несколько раз стукнули молотком по голове, причем каждый удар — сам по себе смертелен.
Доктор Рейнольдс нахмурился и с упреком посмотрел на капитана. Домашний врач Робинсонов, естественно, терпеть меня не мог, а потому явно решил, что Лаудербек слишком много болтает. Но полицейский считал себя моим другом и мужественно не скрывал глубокой симпатии ко мне, хотя полностью зависел от Эндрю Робинсона, тайного хозяина муниципалитета Мидленда. А сержант Прин приходился Лаудербеку шурином.
Преувеличенная тревога врача действовала мне на нервы. Я достал из кармана блокнот и начал записывать, нарочно повторяя вслух:
— Наш выдающийся судебно-медицинский эксперт доктор Рейнольдс заявил, что раны были нанесены…
— Я не делал никаких заявлений! — прервал меня врач. — А только высказал свое личное мнение… и оно еще не проверено.
— Позвольте мне все же напечатать это — в конце концов, возможно, вы правы.
— Я протестую!
Я захлопнул блокнот.
— Послушайте, доктор, между нами говоря, что вы думаете о причинах смерти?
Коротышка Рейнольдс воинственно вздернул подбородок и долго сверлил меня взглядом, при этом его бороденка почти упиралась мне в грудь.
— Я нахожу оскорбительной ту легкость, которую вы позволяете себе в присутствии покойного! — Он повернулся ко мне спиной и обратился к капитану: — Я ухожу. Если у вас все, я пришлю за телом санитаров.
— Хорошо, — отозвался Лаудербек. — До свидания, доктор, и спасибо.
Когда тот наконец вышел из комнаты, я поинтересовался:
— А теперь расскажите толком, что тут произошло.
— Мы знаем не больше вашего, — проворчал капитан. — Кстати, Рейнольдс — не так уж плох, Джерри, просто немного раздражителен, вот и все.
— Рейнольдс — болван! Позавчера я встретил его на Принс-стрит со стетоскопом на шее — старый осел наверняка хотел показать всему городу, что он — домашний врач Робинсонов. Между прочим, двери библиотеки были открыты?
— Стеклянные — да. А та, что ведет в холл, — заперта изнутри.
— Значит, убийца пробрался через сад и террасу. Или заранее спрятался в комнате.
— По-моему, дело было так. Судья сидит за столом и что-то пишет. Убийца входит через стеклянную дверь. Судья слышит шум, отодвигает кресло, поворачивается и встает. Теперь он оказывается лицом к лицу с убийцей, и тот бьет его молотком по голове — лобные кости размозжены. Потом…
— А ножевые раны?
Лаудербек в замешательстве поскреб затылок.
— Тут дело посложнее… Судья лежал на ковре. Вероятно, он упал на живот, лицом вниз. Рейнольдс говорит, одного удара молотком хватило, чтобы его убить. С другой стороны, раны на груди — достаточно глубоки, чтобы кончик ножа достал до сердца.
— Может, его сначала оглушили?
— Наверняка. Зачем лупить молотком покойника?
— Думаете, разумнее сначала разнести череп, а потом колоть труп ножом? Все это как-то не очень вяжется.
— А по мне, — заявил Прин, — убийца держал судью за шею. Видите, воротник разорван и скручен, галстук развязан…
— Тоже не исключено. Может быть, убийца ударил несколько раз молотком, а потом схватил судью за горло и начал резать.
— Чем? Молотком?
— Он мог отшвырнуть молоток и выхватить из кармана кинжал или скальпель, а другой рукой в это время держал жертву за горло.
— Гм… гм… — недоверчиво хмыкнул я.
— А почему бы и нет? — спросил Лаудербек.