— Следует немедленно сделать операцию, — сказал он. — Вы разрешите мне найти Сомерсета Блэка?
— А вы, сэр Джон? Разве не вы сами?
Филлипс отошел к окну и уставился на улицу.
— Вы хотите, чтобы оперировал я? — произнес он наконец.
— Разумеется. Я знаю, что обычно хирурги не любят оперировать своих Друзей, но если только вам не очень… я надеюсь… я умоляю вас провести операцию.
— Хорошо.
Он вернулся к пациенту.
— Сиделка, — сказал он, — скажите, чтобы нашли доктора Томса, он в клинике. Пусть его предупредят, что может потребоваться операция. Позвоните доктору Грею и распорядитесь насчет анестезии. Я сам с ним поговорю. Скажите операционной сестре, что я готов оперировать, как только они будут готовы. Теперь, леди О'Каллаган, будьте добры оставить пациента. Сиделка Грэхем покажет вам, где подождать.
Сиделка открыла дверь, и все остальные отошли от кровати. На пороге они остановились, услышав сдавленный крик. Они обернулись и посмотрели на постель. Дерек О'Каллаган открыл глаза и, словно загипнотизированный, уставился на Филлипса.
— Не надо… — выдохнул он. — Не давайте…
Губы его конвульсивно задергались. С них сорвался странный хнычущий звук. Секунду или две он пытался что-то сказать, но потом голова его упала на подушку.
— Пойдемте, леди О'Каллаган, — мягко сказала сиделка. — Видите ли, он и сам не знает, что говорит.
* * *В предоперационной две сиделки и сестра готовились к операции.
— И еще не забудьте, — сказала сестра Мэриголд, которая была еще и старшей сестрой клиники, — что сэр Джон любит, чтобы инструменты лежали на лотке. Он не любит, чтобы их ему подавали.
Она накрыла лоток с инструментами, а Джейн Харден отнесла его в операционную.
— Это огромная ответственность для хирурга, — продолжала сестра словоохотливо, — оперировать такого больного. Если бы с сэром Дереком О'Каллаганом что-нибудь случилось, для страны это была бы страшная катастрофа. По-моему, это единственный сильный человек в правительстве.
Сиделка Бэнкс, женщина постарше своей начальницы, подняла глаза от автоклава.
— Самый большой тиран из всей банды, — неожиданно заметила она.
— Сиделка! Что вы сказали?!
— Мои симпатии в политике отнюдь не принадлежат сэру Дереку О'Каллагану, сестра, и мне наплевать, если об этом узнают.
Джейн Харден вернулась из операционной. Сестра Мэриголд бросила возмущенный взгляд на сиделку Бэнкс и сухо сказала:
— Вы проверили раствор гиосцина и ампулу с противовоспалительным, сиделка?
— Да, сестра.
— Господи, деточка, вы так побледнели… С вами все в порядке?
— Да-да, спасибо, — ответила Джейн и занялась стерильными бинтами.
Посмотрев на нее еще раз, старшая сестра снова накинулась на Бэнкс:
— Разумеется, сиделка, мы все знаем, что вы — большевичка. И все же нельзя отрицать величие, когда оно есть. А сэр Дерек, на мой взгляд, человек по-настоящему великий.
— Потому-то он еще больший дьявол, чем все остальные, — объявила сиделка Бэнкс весьма ядовито. — С тех пор как он занял свой пост, он успел натворить убийственных дел. Посмотрите только на этот закон о временной занятости, принятый в прошлом году. Он несет прямую ответственность за каждую смерть от недоедания и истощения, которая приключилась за последние десять месяцев. Он враг пролетариата. По-моему, с ним надо было бы обращаться как с самым обыкновенным убийцей или, еще того хуже, маньяком-убийцей. Его надо проверить на предмет здоровой психики. В его роду были сумасшедшие. Все знают, что папаша у него был чокнутый. Вот что я думаю о вашем Дереке О'Каллагане, титул которого куплен на кровавые деньги, — сказала Бэнкс, громыхая стерильными лотками.
— Тогда, может быть, — голос сестры Мэриголд был зловеще спокойным, — может быть, вы объясните, что вы тут делаете, работая на сэра Джона Филлипса? Может быть, и его титул был куплен на кровавые деньги?
— Пока эта гнилая система правления еще не рухнула, надо же на что-то жить! — туманно ответила сиделка Бэнкс. — Но это не навеки, и я первая выйду вперед, когда придет час. О'Каллагану придется уйти, а с ним и его партии буржуев-кровопийц. Если бы он ушел прямо сейчас, для народа это было бы замечательно. Вот, сестра!
— Было бы куда лучше, если бы ушли вы, сиделка Бэнкс, и, будь у Меня еще одна свободная операционная сиделка, вы бы и ушли. Мне стыдно за вас. Вы смеете так говорить о пациенте… о чем вы только думаете!
— Что поделать, если кипит мой разум возмущенный! И кровь тоже!
— Что-то уж слишком кровожадные у вас речи…