– О каких конкурентах ты говоришь?
– В международном чемпионате получили право участвовать шахматные компьютеры всего лишь пяти фирм. Это первый случай, когда люди и машины выступают совместно, и организаторы турнира решили ограничить число автоматов, дабы сохранить оптимальные пропорции. К соревнованиям допущены лишь пять автоматов с наиболее совершенной программой.
– Эту премудрость я тоже вычитал в рекламном проспекте.
– Один из пяти автоматов – «Ультимат». Хозяева четырех других – конкуренты. Это ведущие фирмы по конструированию шахматных машин-автоматов, и теперь они очутились на мели. Им впору закрывать лавочку.
– А Марсо?
– Ах да! Это другая возможность. Ростана прикончил шахматист, опасавшийся за будущее шахмат. Точнее, за доходы шахматистов-профессионалов.
Бришо скроил гримасу. Ему эта идея пришлась не по вкусу.
– Не дает мне покоя одна мысль, – задумчиво проговорил Альбер. – Чем занимался Ростан в тот момент, когда произошел взрыв? Тебе не бросилось в глаза, что у шахматного столика стояло лишь одно кресло?
– Ну и что?
– Коль скоро Ростан был один, он не играл в шахматы. Вероятно, присел почитать или развертывал какой-то сверток. Но факт, что он сидел в кресле и этот неизвестный нам предмет взорвался у него в руках.
– Почему ты думаешь, будто он не играл? – вмешался Буасси. Сознание того, что раз в кои-то веки он оказался умнее своих коллег, заставило его позабыть обиду. – Шахматисты разбирают партии в одиночку.
– Ростан не был шахматистом.
– Тогда, значит, он решал задачи.
Оба сыщика с внезапным интересом уставились на него.
– Какие еще задачи? Ну-ка, выкладывай все, что знаешь.
– Это что-то вроде загадки. В газете печатают шахматную позицию, а ты ее попробуй решить. Например: как в данной позиции сделать мат в два хода. Словом, в таком роде.
– Гм… И это что, распространенное увлечение?
– По-моему, да. Мой племянник, к примеру, почти ежедневно этим занимается. Утверждает, будто шахматные задачи развивают логическое мышление.
– Ага… – Альбер, откинувшись на стуле, принялся раскачиваться, балансируя на двух ножках. – Тогда, возможно, взорвался шахматный столик.
– Ты хоть раз видел такой столик? – вмешался Бришо. – Туда поместится столько пластика, что можно взорвать целый город.
Сыщики расплатились. В счет были включены чаевые, иначе официанту не видать бы их, как своих ушей. Спрятав сдачу, приятели надели пальто и, не прощаясь, ушли.
– До свидания, господа, – громко произнес им вслед официант.
Они даже не обернулись, каждый был занят про себя подсчетами.
– Никак не сходится…
– Негодяй! Нагрел нас на двадцать франков.
– Какие дальнейшие планы? – Буасси включил зажигание и обернулся к коллегам. – Если поедем, то куда?
Альбер махнул рукой.
– В отель «Чемпион».
– А сюда мы еще наведаемся? – улыбнулся Шарль.
Глава пятая
Девушка оказалась еще миниатюрнее, чем Альбер ее себе представлял. С косичкой она выглядела совсем юной, почти девочкой. У нее был широкий овал лица и огромные глазищи. Волосы спадали на лоб, и челка уменьшала ее лицо. Руки у нее были маленькие, пальцы – тоже. Под свитером угадывались небольшие округлости грудей, остальная фигура была скрыта шахматным столиком. Когда оба сыщика остановились за спиной ее соперника, девушка вскинула взгляд, и глаза ее распахнулись еще шире. В них отразились испуг и удивление. Альбер отошел в сторону и наблюдал за ней издали. Маленький нос, мягкий, женственный рот. Она обращается к противнику, что-то говорит ему и улыбается при этом. Так она еще красивее: кокетливая, женственная. Сидящий напротив отвечает. Марианна, втянув голову в плечи, хихикает, как девчонка. Девчонка? Фонтэну под тридцать, значит, и сестре его, должно быть, много за двадцать.
– Партия еще не скоро закончится, – Шарль подошел к нему, машинально поправляя галстук.
– С чего ты взял?
– На доске целы почти все фигуры.
– А они что, будут играть, пока фигур совсем не останется?
Бришо сделал успокаивающий жест.
– Я просил арбитра передать девице, чтобы она, как освободится, разыскала нас в буфете. А до тех пор, по-моему, можно потолкаться в холле.
Лелак не имел ничего против… В холле была устроена выставка игр. Огромный зал был залит светом и полон шума голосов, вспышек огоньков и посетителей, толпящихся вокруг экспонатов. Представлены были электронные игры, видеоигры и шахматные компьютеры всевозможных габаритов. Альбер подошел к одному из них, возле которого было меньше зевак. Поверхность столика представляла собой небольшую шахматную доску дорожного типа, похожая была у него в детстве, с той только разницей, что по углам клеток были вмонтированы крохотные лампочки. Альбер нерешительно двинул пешку. На доске ровным счетом ничего не изменилось.
– Наверное, не включено, – предположил Шарль. Коллеги отыскали несколько переключателей, поворачивали их вправо-влево, но безрезультатно.
– Нажимай на фигуру, растяпа! – Буасси, едва успели они войти в вестибюль, растворился в толпе, а сейчас, вынырнув бог весть откуда, очутился позади них. С превосходством технически грамотного человека он протянул руку над плечом Альбера и надавил пешку.
– Ну а дальше что?
– Обожди! Сейчас получишь ответ.
Вспыхнули две лампочки: одна – на клетке, где стояла черная пешка, другая – на свободном квадратике. Буасси взял черную пешку и поставил ее на обозначенное горящей лампочкой свободное поле.
– Давай, твой ход!
– Да ну его!… Для меня слишком сложно.
– Сложно? Для человека, который самоучкой монтирует котлы?! Видел бы ты первые шахматные автоматы! Вместо фигур были кнопки и, делая ход, надо было нажимать на кнопку, тогда автомат выдавал ответ. У меня самого был такой, подруга к Рождеству подарила.
– Значит, ты серьезный игрок?
– Иногда играю. – Буасси развел руками. – Подруга считает, что уж лучше шахматы, чем торчать в пивной и резаться с приятелями в карты.
– Ясно. Выходит, теперь ты в пивную ни ногой…
– Наоборот: именно там я играю с приятелями в шахматы. – Буасси лукаво подмигнул – Пойдемте, покажу вам кое-что интересное!
Буасси ввинтился в толпу и начал проталкиваться к противоположному концу зала. Зрители стояли там плотной стеной. Альбер, привстав на цыпочки, попытался поверх людских голов разглядеть, что происходит. В этот момент человек, стоявший перед ним, отошел, и Альбер протиснулся поближе. Он увидел шахматную доску, по бокам которой торчали рукоятки с зажимами.
– Что это?
– Автомат на твой вкус. Делает ходы руками-манипуляторами и при этом разговаривает с тобой, как заправский партнер. Смотри!
Механическая рука шевельнулась, угловатым движением захватила коня и подняла над доской. Несколько секунд покачала фигуру, затем резко, но с поразительной точностью поставила ее на избранную клетку.
– Думать надо, прежде чем делаешь ход, шляпа! – раздался язвительный голос, и болельщики грохнули от хохота. Противник автомата, мальчонка лет десяти, вспыхнул до корней волос.
– Сам ты шляпа! – Мальчуган сделал ход ферзем. Зрители охнули. Механическая рука тотчас же взметнулась и застыла над ферзем. Затем рука убралась на место, вновь протянулась к фигуре, отодвинулась и еще раз угрожающе зависла.
– Автомат предупреждает, что противник подставил ферзя под удар, – пояснил Буасси. – А мальчонка не заметил. По правилам игры, в течение десяти секунд соперник может взять свой ход обратно.
Мальчик колебался, а механическая рука заграбастала ферзя, и автомат разразился сатанинским смехом. Ребячье лицо исказилось от досады. Подняв руку, мальчик неуверенно подержал ее над доской – в точности как автомат перед тем, как сделать ход, – и ткнул в выключатель. Издевательский хохот оборвался.