— Пребывание советника в наших местах делает нам честь. Мы глубоко сожалеем, что последние полгода его плохое здоровье препятствует возможности пользоваться благими советами этого мудрого человека.
Судья Ди заметил, что Хань Юнхань много пьет.
— Две недели назад, — сказал он, — я хотел нанести старику визит вежливости, но мне передали, что он болен. Надеюсь, это не слишком опасно?
Хань испытующе поглядел на судью.
— Ему около девяноста лет, как вы знаете. Но если бы не приступы ревматизма и некоторые осложнения со зрением, состояние его здоровья можно было бы назвать необычайно хорошим. Однако примерно с полгода назад его память... Впрочем... пусть ваша милость спросит о нем Лю Фэйпо, ведь их сады примыкают друг к другу, и он знаком с советником лучше, чем я.
— Я был весьма удивлен, — сказал судья Ди, — узнав, что Лю Фэйпо — обычный купец.
У него, скорее, манеры государственного служащего.
— Он чуть не стал им, — сказал Хань, несколько понизив голос. — Лю происходит из древнего чиновничьего столичного рода и был воспитан так, чтобы стать чиновником. Но он провалился на втором литературном экзамене, и это настолько задело его за живое, что он бросил ученье и стал торговцем. Лю так преуспел в этом деле, что теперь он один из богатейших людей в провинции, и его торговые предприятия разбросаны по всей стране. Вот почему он так много разъезжает. Но, пожалуйста, никогда не говорите ему о том, что я вам рассказал, — прежняя неудача до сих пор причиняет ему боль.
Судья Ди кивнул. Пока Хань опустошал очередную чарку вина, судья ненароком подслушал разговор, который происходил за боковыми столами.
Поднимая чарку с вином и обращаясь к Лю Фэйпо, развеселившийся Кан Чун громко воскликнул:
— Тост за здоровье молодых! Пусть живут они долго и счастливо, пока их головы не убелят седины!
Все захлопали в ладоши, а Лю Фэйпо молча поклонился. Хань Юнхань торопливо объяснил судье, что дочь Лю — Фея Луны — вышла вчера за единственного сына ученого Цзяна, отставного доктора классической литературы. Свадьба праздновалась в его доме на другом конце города и стала довольно шумным событием.
— Нам не хватает сегодня нашего замечательного ученого! — воскликнул Кан. — Он собирался прийти, но в последний момент попросил извинить его. Я думаю, что его собственное вино оказалось для него слишком крепким!
Это замечание вызвало общий смех. Судье показалось, что и самого Лю, вероятно, мучает похмелье после столь бурной свадьбы. Он поздравил Лю и сказал:
— Я весьма сожалею, что пропустил заманчивую возможность встретиться с Цзяном. Разговор с ним, без всякого сомнения, был бы весьма назидателен.
— Простой торговец вроде меня, — хмуро ответил Лю Фэйпо, — не может претендовать на глубокое понимание классической литературы. Впрочем, есть мнение, что ученость отнюдь не всегда подразумевает чистоту репутации человека...
За этой тирадой последовала неловкая пауза. Хань торопливо подал знак слугам, и они подняли вверх бамбуковые циновки, висевшие между колонн.
Пирующие отложили палочки для еды, чтобы насладиться открывшимся перед ними пейзажем. Они уже далеко отплыли от берега — мириады огней Ханьюаня мерцали вдали, за широкой водной гладью. Цветочная лодка стояла на месте, слегка покачиваясь на мелких волнах, — гребцы ели свой простой ужин.
Внезапно занавес из стеклянных бусин слева от судьи Ди с легким звоном распахнулся, вошли шесть девушек и низко поклонились почетному гостю.
Хань Юнхань выбрал двоих для себя и судьи, а четыре оставшихся подошли к боковым столам. Хань представил девушку, вставшую рядом с судьей Ди. Это была знаменитая танцовщица по имени Цветок Миндаля. Несмотря на то, что глаза ее были скромно опущены, судья заметил, что они у нее очень красивые. Впрочем, лицо ее можно было назвать равнодушным. Другая девица, по имени Анемона, казалась куда веселее и жизнерадостней; когда ее представили судье Ди, она ему улыбнулась.
После того как Цветок Миндаля осушила чарку вина за здоровье судьи, тот спросил, сколько ей лет. Она отвечала нежным приятным голосом, что скоро исполнится девятнадцать. Она произносила слова с тем характерным выговором, который напомнил судье родные места.
— Неужели ты из провинции Шаньси? — спросил он, приятно удивленный.