– Так и будем молчать?
В голосе Ставицкой звучали требовательные интонации, но на Герберта она смотрела как старшеклассница на физрука. Избалованная, капризная, но школьница.
– Кого я увез? – тихо спросил он.
Судя по документам, погиб Водорезов Илья Платонович, восемьдесят девятого года рождения.
– Парень мой, – послушно ответила Лариса.
И только затем уже озадачилась мыслью, а не слишком ли многое от нее просят? Она же не абы кто, особо ценный клиент.
– Что с ним не так?
– Отец у него большой человек… – Ставицкая снова задумалась и в этот раз напугала саму себя. Брови грозно собрались на переносице, но тут же трусливо разбежались. – И опасный!
– Насколько опасный?
Герберт не собирался пока выяснять, чем и на каком уровне занимался отец покойного. Хотя проблема острая. Отец начнет искать своего сына, и, если у него реально серьезные возможности, неизвестно еще, чем все закончится. И Герберт не сможет откреститься от Ставицкой, потому как в данном случае он ее человек.
– Настолько, что я позвонила Кириллу… Севастьяновичу. Если Водорезов узнает, что Илья погиб у меня… Мы с ним в последнее время часто ссорились, в последнее время Илья стал невыносим!..
Лариса потянулась к бутылке, Герберт отошел от стойки, чтобы не мешать. Помогать не стал, слишком уж она пьяна, языком еле ворочает, и не факт, что про Илью правду говорит.
Пока она готовила себе коктейль с колой, Герберт заглянул в главную спальню, которая примыкала к гостиной. Не сказать, что порядок, резиновые шлепки валяются далеко друг от друга, на трюмо рабочий раздрай, футляр с косметикой открыт, тюбик с помадой не закручен, расческа на пуфике лежит. Кровать заправлена, покрывало даже не смято, подушки ровно лежат. А тапки женские, никаких примет мужского присутствия. Направо гардеробная комната, налево – ванная, полотенце банное у самой двери валяется.
Герберт не постеснялся зайти в спальню, открыть дверь в комнату, действительно, ванная, причем с джакузи. Ни трупов, ни крови, на полу едва видны пятна белого налета, следы высохшей воды. И фен в раковине почему-то лежит. Душ Ставицкая принимала после того, как Герберт увез труп, но все уже успело высохнуть, в том числе и полотенце, которым она вытерлась. Ничего интересного Герберт здесь не нашел, но вывод сделал. Видимо, Лариса на самом деле не подпускала к себе Водорезова близко, что-то разделяло их. А как объяснить, что душ он принимал в общей ванной, когда есть джакузи в спальне?
– В следующий раз спрашивай, когда ко мне в спальню входишь! – зыркнула на него Ставицкая.
Женщины, мужчины – все имеют право на личное пространство, и она не исключение. Но не все так ревностно его оберегают, тем более что Герберт не совсем посторонний человек. Его назначили ангелом-хранителем, и все, что ни делается, – все ради нее, одной-единственной для него женщины. А именно так он должен воспринимать Ларису, во всяком случае на определенном этапе времени, который мог и затянуться.
– Сегодня тоже с Водорезовым ссорилась?
– Да нет, просто в игнор его отправила, – фыркнула Лариса. – Он пришел, а я ушла!
– Зачем приходил?
– Ну не может он без меня.
– С цветами приходил?
– Нет, а что?
– За руки хватал?
– За руки?! – задумалась Ставицкая.
– Синяк у тебя на руке, – подсказал Герберт.
– А-а… Ну да… Говорю же, ссорились мы часто.
– И сегодня поссорились?
– Ну не то чтобы… Просто за руку схватил, давай, говорит, я вырвалась, ушла… Все или еще что-то? – раздраженно спросила Ставицкая.
Герберт невозмутимо смотрел на нее. От Водорезова она уходила примерно в таком же раздраженном состоянии. Чтобы успокоиться, решила прогуляться, Георгиевский сквер тут неподалеку, есть где свежим воздухом в тишине старых московских улочек подышать. Но, видимо, злиться она не перестала, может, потому и споткнулась, не сильно, но все-таки приложилась коленкой к асфальту. Или кто-то толкнул? А может, заспешила куда-то, да с ритма сбилась…
– Кто мог убить Водорезова?
– Э-э… – застигнутая врасплох, зависла Ставицкая.
– Кто мог убить, кроме тебя?
– Кроме меня?.. А почему ты со мной на «ты»?.. Ты вообще знаешь, кто я?
– А мне нужно знать? Это имеет какое-то отношение к делу?
– А если не имеет?.. Хотя нет, имеет!.. Этот Илья Платонович конченый козел!
Ларису развезло окончательно, она уже не могла держаться на ногах, барный стул для нее слишком высок, поэтому она бухнулась в кресло. И села, подобрав под себя ноги, голова сама по себе легла на плечо.
– Кто мог убить Водорезова? – для очистки совести повторил Герберт.