Выбрать главу

− Верните кодекс в Общественные архивы.

− Конечно.

− Вы меня заинтриговали, Адамат. Будем надеяться, не зря.

* * *

− Мне больше нечего сказать полиции.

Дженетри Кемптин была крепкой женщиной лет двадцати пяти. Круглолицая, с толстыми, сильными руками, по-прежнему одетая в перепачканную форму прислуги семьи Брезе. Ее камера в Вороненой башне была крошечной, чуть просторнее уборной. Адамату с Уайт пришлось остаться в коридоре и разговаривать через решетку.

− Я думаю, что есть, − тихо сказал Адамат.

Дженетри сидела боком к ним на грязной соломе, уставившись в стену перед собой. Ее лицо и руки покрывали синяки, вероятно, после «допроса» лейтенанта Дорри.

− Нет.

− Мы можем вам помочь, − добавил Адамат.

− С вашего позволения, − сказала она, − я приму приговор с достоинством.

В ее глазах не было ни надежды, ни заинтересованности в разговоре, ни мольбы отменить казнь. Адамат понял, что эта женщина уже считает себя мертвой. Он прислонился спиной к стене тюремного коридора и опустился на грязный пол. Что ему делать? Открыть камеру и бить заключенную, пока не признается? В чем? В убийстве Брезе? Так она уже призналась.

− Странно, что казнь назначили так скоро, − сказал он. − Обычно даже после вынесения приговора осужденный месяцами сидит в тюрьме. Прошло сколько, всего три дня, как вы забили виконта до смерти?

− Он был мерзавцем и получил по заслугам.

− Возможно, так и есть, − согласился Адамат. − Но даже аристократы часто неделями ждут суда, а потом еще неделями − вынесения приговора. У вас действительно влиятельные друзья, раз все прошло так быстро.

Он посмотрел на Уайт, которая стояла у противоположной стены, глядя на Дженетри через решетку. Не сказать, что у нее много терпения.

Дженетри напряглась.

− Нет у меня никаких друзей. Если бы были, разве я завтра отправилась бы на гильотину?

− Тогда семья.

− Моей семье нет до меня дела.

Адамат поднял голову к тюремному потолку. Огромные черные плиты давили на любого, кому не повезло оказаться в нижних камерах. Скорая казнь Дженетри была, несомненно, своего рода подарком − ей не придется гнить в тюрьме, хотя на самом деле семейству Кемптинов удобнее избавиться от нее как можно скорее.

− Знаете ли, я полицейский, − произнес Адамат.

− Да, вы сказали, когда пришли.

Адамат поднялся на ноги.

− У меня есть влиятельные друзья, − солгал он. − Ваш случай меня заинтриговал. Мне кажется, можно отсрочить вашу казнь как минимум на полгода.

В камере раздался шорох. Дженетри подошла к решетке.

− Нет. − Она прижалась лицом к прутьям. − Я не могу так жить. Пожалуйста, не делайте этого.

− Это для вашего же блага, − произнес Адамат. − У вас появится еще один шанс в жизни и возможность подумать о том, что еще вы должны нам рассказать.

Адамат никогда не видел столько страдания на лице человека и понял, что надолго потеряет сон. Но так надо. Ради собственной карьеры, ради жизни Рикарда и ради справедливости для Мелани.

− Больше нечего, − всхлипнула Дженетри. Соскользнув на пол, она прижалась лицом к основанию решетки и прошептала: − Так тому и быть.

Уайт вдруг шагнула вперед, бесстрастно глядя на женщину:

− Ребенок.

− Что? − Дженетри подняла голову.

− У вас ребенок, не так ли? Вероятно, внебрачный, и о нем или о ней больше некому позаботиться.

− Вы ничего не знаете о моем сыне, − тихо сказала Дженетри.

− Нет, но узнаю. − Уайт достала карточку и показала Дженетри. − Это моя карточка. Знак того, что я служу Королевскому совету Адро. Если не верите, можете описать ее своему адвокату. Он о ней слышал или знает того, кто слышал.

Она положила карточку обратно в карман.

− Ваши родители покрыли себя позором и были вычеркнуты из клана Кемптинов. Наверное, к вам пришли и сказали, что если вы убьете виконта Брезе, то вашего сына примут обратно в семью и перед ним откроются возможности, которых никогда не было у вас. Всхлипните один раз, если я права.

Дженетри испустила тихий стон.

Адамат едва не бросился вперед. Тон Уайт был чересчур холодным, а поведение жестоким. Однако он замер как вкопанный.

− Вы скажете, кто это был, − продолжала Уайт, − и подпишете признание, в котором перечислите имена родственников, которые вынудили вас совершить преступление.

− Я не могу!

− Если откажетесь, я найду вашего сына и прослежу, чтобы завтра его отправили на гильотину вместо вас. Меня не волнует, если он лишь младенец. Я это устрою и заставлю вас смотреть. А потом отправлю обратно в эту камеру, и вы проведете остаток жизни, терзаясь тем, что могли бы спасти своего ребенка.