— Они переписываются. Он встречается, заранее договариваясь с ней. Он ее любит.
— Хорошо, — прервал Мейсон, — что же из этого? У многих здоровых тридцативосьмилетних мужчин появляются увлечения на стороне. Опасный возраст. Они, как правило, возвращаются к семейному очагу, если на них не давить и дать им перебеситься. Иногда, правда, нет. Множество разводов на этой почве, но не так уж много убийств.
— Мистер Бейн, — Нелли Конуэй открыла сумочку, — предложил мне пятьсот долларов, если я дам его больной жене одно лекарство.
— Вы уверены, мисс Конуэй, — Мейсон взглянул скептически и насмешливо, — в том, что рассказываете?
— Абсолютно уверена. У меня оно с собой.
— Чем он мотивировал свою просьбу?
— Ничем. Он просто сказал, что, по его мнению, оно ей поможет. Ему якобы не нравится лечащий врач жены.
— Почему?
— Этот врач — старый друг родителей Элизабет Бейн. И ее тоже.
— Думаете, мистер Бейн ревнив?
— Да.
— Слушайте, — раздраженно заметил Мейсон, — все это — какая-то чепуха. Если Бейн собирается избавиться от жены, то куда безопаснее заставить ее развестись с ним и выйти замуж, например, за врача, чем пытаться избавиться от нее, дав ей яд. Если же он собирается… впрочем, дайте посмотреть на это «лекарство».
Не говоря ни слова, она передала небольшой стеклянный пузырек с четырьмя таблетками, похожими на аспирин.
— Должны ли вы дать все таблетки сразу?
— Да, вечером, перед сном, когда она успокоится.
— Он уже заплатил вам деньги?
— Он заявил, что заплатит, когда я дам ей лекарство.
— Как он узнает, что вы ей дали его?
— Не знаю. Думаю, он доверяет мне. Я не обмайываю.
— Его?
— Вообще никого не обманываю. Я презираю ложь, она калечит души.
— Почему он сам не может дать ей это лекарство?
— Его не пускают к ней в комнату.
— Почему?
— Врач заявил, что ему нельзя находиться рядом с больной.
— Вы имеете в виду, что врач заявляет мужу, что он не может заходить в комнату, где?..
— Элизабет ненавидит даже его тень. Она выходит из себя, почти впадает в истерику каждый раз, когда видит его лицо. Нам, сестрам-сиделкам, запрещено даже упоминать его имя в ее присутствии.
— Почему она так настроена?
— Мне кажется, она все же знает, что уже никогда не встанет. Мистер Бейн был за рулем, когда случилась авария. Она считает, что аварии можно было избежать.
На лице Мейсона отразилась смесь раздражения и любопытства.
— Догадываюсь, вам не очень нравится мистер Бейн.
— Здесь вы ошибаетесь, мистер Мейсон. Он сильный и обаятельный человек. Мне нравятся мужчины такого типа.
— А вы ему тоже нравитесь?
— Боюсь, что нет, — ответила странная посетительница совершенно бесстрастным голосом.
— Итак, — резюмировал Мейсон, — он приходит к вам, предлагает заплатить пятьсот долларов, если вы дадите его жене яд, ставя себя таким образом в полную зависимость от вас, оставляя свидетеля, который может дать показания, случись что-нибудь с его женой… Какая-то бессмыслица… Откуда вы знаете, что это яд?
— Я просто чувствую это.
— Вы не знаете, что это за лекарство?
— Нет.
— А он вам ничего не сказал?
— Нет, просто сказал, что это лекарство.
— Чем он объяснил, что хотел бы, чтобы именно вы дали его?
— Сказал, что доверяет мне. Само лекарство, по его словам, должно заставить ее лучше относиться к нему.
— Вся эта история — чушь собачья, — заключил Мейсон.
Она не ответила.
— И вы пошли в полицию?
— Да.
— С кем вы разговаривали?
— Я пошла в полицейское управление и сказала им, что хотела бы рассказать насчет убийства, и они направили меня в комнату, где на двери была табличка «Убийства».
— Ну и что дальше? — полюбопытствовал Мейсон.
— Я рассказала свою историю какому-то полицейскому, а он просто посмеялся надо мной.
— Фамилию его запомнили?
— Голкомб. Если не ошибаюсь, он назвался сержантом.
— Пузырек с лекарством ему показывали?
— Нет.
— Почему?
— До этого не дошло.
— Что же случилось?
— Я рассказала ему слово в слово все, что изложила вам, что мистер Бейн хочет убить свою жену и так далее, пыталась объяснить сержанту Голкомбу почему, но он просто посмеялся надо мной. К тому же он страшно спешил. Он должен был быть в другом месте и, не сдержавшись… ну в общем вел себя невежливо и грубо.