Но вспомнив, как и какими словами орал на нее Борис, девушка снова вспылила:
– А так ему и надо! Будет выпендриваться, пусть голодный сидит до обеда. Хватит мне перед ним выслуживаться. Я ему не прислуга! Если он инвалид, это еще не значит, что я обязана теперь все его выкрутасы терпеть и под его дудку прыгать. Если поискать, у меня самой куча болячек найдется. Это же не значит, что я теперь всеми, кто ко мне добр, должна помыкать.
Честно говоря, отправившись с Борисом в пансионат, Катя уже двадцать раз пожалела о своем решении. Да что там двадцать, сто двадцать или даже тысячу! Во-первых, погода на побережье оказалась отвратительной. Все время дул сильный ветер, к которому иногда для разнообразия присоединялся снег. Совсем не было похоже на апрель, а скорей уж на февраль.
В лесу не наблюдалось никаких проталинок или первых цветочков, как рисовалось до отъезда Кате в ее воображении. Какие там цветочки! Ледяная корка сковывала землю, не позволяя пробиться наружу даже травинке. Но погода – это еще полбеды. В конце концов, никто и не ожидал, что весна на побережье Финского залива будет похожа на рай. Хуже всего было то, что сам Борис оказался совсем не таким милым и дружелюбным, каким казался издали.
Катя прожила с Борисом бок о бок в одном доме и на одном этаже всю свою жизнь, и девушка даже не подозревала, каким капризным и избалованным в быту он может быть. Когда они с ним сталкивались на лестнице или во дворе дома, здороваясь и улыбаясь друг другу, все было очень хорошо, мило и славно. Правда, когда Катя изредка бывала в гостях у Бориса, она видела, как он помыкает своей матерью, как он ей частенько хамит и гоняет ее на посылках, словно она ему девочка на побегушках, впечатление у девушки несколько портилось. Но Катя почему-то наивно полагала, что с ней Борис будет иным. Он и оказался иным, только еще более тираничным и деспотичным.
– И о чем я только думала, когда соглашалась! Надо было сразу же отказаться! Категорически! Что у меня, своих дел нету!
Но в том-то и дело, что никаких своих дел у Кати не было. Она работала экскурсоводом на реках и каналах города. И зимой, когда каналы стояли скованные льдом, работы у Кати не было никакой. И Катю так уговаривали! Так упрашивали. И Борис, и его мама. Сам Борис прикинулся таким лапочкой. А уж его мама, та и вовсе даже слезу пустила.
– Не могу поехать с Бориской, приболела. А одному ему нельзя, не может он один. Ему и путевку на двоих выписали. Съезди, а?
И она так заманчиво описывала прелести весеннего отдыха на заливе, что Катя стала колебаться. И еще ей казалось, что с ней-то Борис так по-хамски себя вести не посмеет. Все-таки она ему чужой человек. Оказалось, ничего подобного. Борис с самого начала взял такой тон, что Катя ему должна. Должна тащить все их чемоданы. Должна стелить постели, свою и его. Должна бегать и договариваться насчет процедур. Должна планировать все их дни и развлечения.
Катя и не возражала. Да, она согласилась поехать в качестве сопровождающей с больным человеком, значит, она должна ему помогать. Но помогать, а не посадить его себе на шею полностью. И не такой уж Борис был и больной, если говорить совсем начистоту. Большая часть его болячек происходила от излишней полноты, а полнота была от пристрастия к сладкому, жирному и, как следствие этого, вкусному.
Нет, Катя не спорила, может, когда-то Борис и был сильно болен. Как говорили соседки в доме, в детстве он перенес операцию, след от которой и сейчас можно было рассмотреть у него на макушке. Когда Борис пребывал в задумчивости, он постоянно почесывал этот старый операционный шрам. И пальцы его тогда словно бы что-то ощупывали под кожей.
– У меня там вшита пластина, – объяснил он Кате. – Она скрепляет кости черепа. Без нее мне был бы каюк.
Но с тех пор прошли годы. Десятки лет. Борис вырос, возмужал, и его болезнь осталась в прошлом. Но он так привык, что с ним все носятся, что никак не хотел отпускать свои болячки. И требовал к себе соответствующего отношения и почтительного внимания ко всем его капризам. Сразу после приезда выяснилось, что Борис считает Катю чем-то вроде своей личной рабыни.
Она должна была сопровождать его всюду, куда он захочет пойти. Должна была развлекать его беседой, чтением, а лучше так игрой на гитаре, которую специально для этой цели было велено захватить из города. Когда Борису становилось скучно, именно Катя должна была искать ему друзей, и желательно женского пола и симпатичной наружности. Таких было немного. А какие и встречались, совсем не собирались любезничать с Борисом. И тогда Катя снова слышала, что она должна… должна… должна.