— А? Ах да… да, конечно, — с готовностью подхватил директор. Но особой радости в его голосе слышно не было.
Хиллари не стала придавать большого значения его недовольству. Почти все бизнесмены, которых она знала, умели ценить информацию и очень не любили ею делиться — ни с кем, никогда.
— Так, посмотрим… А, спасибо, Венди, — сказал он. Хиллари услышала, как за спиной у нее открылась дверь, и терпеливо дождалась, покуда секретарша поставит на стол поднос. От аромата свежемолотого кофе у нее слюнки потекли. Божественный темный напиток был подан в сопровождении двух стеклянных чашечек. На подносе стоял серебряный кувшинчик с настоящими сливками, сахарница с коричневым сахаром и тарелочка имбирного печенья под слоем чего-то воздушного, издающего легкий аромат ликера.
Ну вот. Почти угадала.
Она подождала, пока добрый доктор нальет кофе, и с улыбкой приняла у него чашку. На имбирное печенье она старалась даже не смотреть. И без того грудь и бедра девать некуда. Глазом моргнуть не успеешь, как и талия с задницей расплывутся.
— Посмотрим, посмотрим. Ева. Ах, вот оно что — самое обычное заявление на поступление, — завел доктор Хэйверинг вполголоса, словно беседуя сам с собой.
Неужели он действительно так спокоен, как хочет казаться? Нет, должно быть, это просто защитный механизм.
А, неважно. Хиллари уже начала привыкать к доктору Хэйверингу.
— Родители живы, отец владеет аптекой, есть брат. Окончила современную школу практического образования, хорошие оценки. Возраст на момент поступления — девятнадцать лет. О, получала стипендию.
Хиллари стало интересно.
— Умница?
Как обманчива может быть внешность! Погибшая ну никак не тянула на синий чулок.
— Нет-нет, то есть нет, возможно, она была умна, но я всего лишь хотел сказать, что она была одной из… мм… нескольких студенток, обучение которых полностью покрывал колледж.
Вот оно что. Теперь Хиллари понимала — все, включая причину его заминки.
Колледж Святого Ансельма почти наверняка скупился на стипендии бедным студентам — одна-две, не больше. Вот почему Хэйверинг с таким усилием выговорил слово «нескольких». И, как все стипендии, они играли чисто декоративную роль. Фраза о стипендиях для достойных, но бедных студентов будет хорошо смотреться в буклете, подчеркнет либеральный дух колледжа Святого Ансельма, а заодно поможет успокоить толстосумов-попечителей, которые чувствительны к таким вещам.
На практике же стипендии эти были чистой показухой. Но кто-то же должен их получать, и в данном случае этим кем-то оказалась покойница.
Интересно. Очень интересно. Может быть, это имеет отношение к случившемуся?
И да, на чердак действительно ссылали студентов понезначительней.
Значит, покойная девица к числу богатых не относилась.
Чем дольше Хиллари об этом думала, тем больше утверждалась в своем мнении о том, что это действительно важно. Правда, почему — она и сама не знала. Наркотики убивают и богатых, и бедняков, не знают ни финансовых, ни социальных преград.
— С мадемуазель Жерэнт были какие-нибудь трудности? — спросила Хиллари, подметив, как удивился директор, услышав безошибочное французское обозначение незамужней девушки.
— Трудности? Какие?
— На нее не жаловались? Может быть, в последнее время она не выполняла заданий или еще что-то в этом роде? Бывала пьяной, давала повод для жалоб?
— Нет-нет, ничего такого. — Доктор Хэйверинг что-то торопливо нацарапал на листе бумаги. — Никаких упоминаний об этом нет.
Хиллари кивнула. Собственно, ничего иного она и не ожидала. Будь у девушки проблемы, она ни за что не стала бы афишировать их в колледже. Будучи студенткой на стипендии (приняли из милости?), француженка наверняка хорошо понимала, какая пропасть отделяет ее от девчонок из значительно более состоятельных слоев общества.
Из строк личного дела складывался образ девочки глубоко провинциальной. Отцовская аптека — наверняка наследное дело, переходящее из поколения в поколение; оно вполне пристойно кормило семью, однако едва ли позволяло поддерживать тот образ жизни, к которому привыкло большинство студенток колледжа Святого Ансельма.
Девочка ходила в государственную школу, получала хорошие оценки, мечтала попытать счастья в Оксфорде — и добилась своего. Но здесь она столкнулась с иной культурой — насколько болезненным было это столкновение? Была ли она одинока? Нет, конечно, не была — такая красавица без друзей не останется. Как минимум, одна подруга у нес имелась: та самая девочка, которая нашла ее мертвой.