Дженни втянула воздух. Потом задумчиво нахмурилось.
— Знаете, а ведь Ева даже никогда не бывала пьяной, хоть и ходила по всем этим вечеринкам. И не курила. Она мне говорила, что лучший способ — заказать самый дорогой напиток в меню, неважно какой. Самое лучшее или старое бренди, или вино, или самый крутой коктейль. А потом пить очень медленно, смакуя каждый глоток. Но брать не больше двух и никогда не напиваться. Ева говорила, что от алкоголя бывает обезвоживание, а это вредно для кожи. И можно потерять над собой контроль. А она всегда держала себя в руках, — объяснила Дженни. — Вы просто не понимаете, — беспомощно добавила она.
Тут она ошиблась.
— Нет, Дженни, я понимаю, — тихо сказала Хиллари. — Твоя подруга была очень сильной личностью, верно? Она точно знала, чего хочет, и всегда добивалась этого. У нее была цель, были мозги и была целеустремленность, чтобы получить желаемое.
При мысли о том, что этой силы больше нет, Дженни снова шмыгнула носом, но в серых ее глазах, обращенных на Хиллари, вновь загорелось удивление.
— Да, все так. Вы очень точно ее описали.
Хиллари кивнула. Она бросила взгляд на Джанин — любопытно было посмотреть на ее реакцию, — но Джанин, как образцовый сержант, записывала что-то в блокнот.
Хиллари кивнула. Итак, Ева презирала наркотики и наркоманов. И она, Хиллари, готова была в это поверить. Она знала людей из того же теста, что и Ева. Они были амбициозны. Даже беспринципны. Твердолобы и порой жесткосердечны. Таких не всегда любят, но они будут последними, кто попадется в наркотическую ловушку. Потому что знают свои сильные и слабые стороны, потому что слишком дорожат своей шкурой и не станут связываться с по-настоящему опасными вещами.
Нет, Хиллари уже начинала понимать Еву Жерэнт. И согласна была с оценкой Дженни Смит-Джонс.
— Чем еще увлекалась Ева? — с интересом спросила она. — В клубе каком-нибудь, например, состояла?
— Мы с ней занимались в одной театральной студии, — тут же ответила Дженни. — Но она сразу ушла в костюмеры. Играть на сцене не хотела. И еще она часто ходила в музыкальный класс. Только, по-моему, не играть. Если она и играла, то не у себя. Я бы услышала. А еще иногда она сидела в компьютерном классе, но, по-моему, ей просто нравилось играть в компьютерные игры и возиться с графикой — ну, для дизайна, — а программированием она не увлекалась.
Дженни беспомощно пожала плечами:
— Больше вроде ничего.
В этот миг она выглядела очень юной.
«Была ли я когда-нибудь такой же?» — беспомощно подумала Хиллари.
— А парень у нее был? — наугад спросила она.
Дженни словно бы немного замялась.
— Вроде бы нет. То есть… — под удивленными взглядами Джанин и Хиллари она жарко покраснела, — вокруг нее всегда увивались и мальчишки, и мужчины постарше. В Ка-О они ей просто проходу не давали, и…
— Ка-О? — переспросила Джанин.
— Комната отдыха, — ответила Хиллари. — Вроде досугового центра для студентов, — нетерпеливо добавила она. Хиллари не терпелось вернуться к вопросу об ухажерах. У такой девушки, как Ева, наверняка была бурная личная жизнь.
— Значит, у нее не было постоянного парня? — снова спросила она.
— Нет. Кажется, нет. Она никогда ни о чем таком не говорила.
Дженни снова свела брови, как будто сказанное ей и самой теперь казалось странным.
— Ева училась за счет колледжа, верно? — спросила Хиллари, решив зайти с другой стороны.
— Да. У ее отца крупная фармацевтическая компания, — простодушно ответила Дженни, — но Ева не хотела зависеть от родителей. Поэтому она подала на стипендию. И выиграла — она была такая умная!
Хиллари кивнула. Значит, Ева приукрасила историю о своей семье. Ну, это-то дело обычное. В таком окружении кто угодно приукрасит. Даже Дженни, застенчивая, открытая, дружелюбная Дженни на каникулы уезжала в живописный сельский особняк или в квартиру где-нибудь в Кенсингтоне. Могла ли Ева признаться своей верной обожательнице в том, что ее отец был всего лишь заурядным аптекарем в Лилле? Для Дженни Ева была настоящей светской особой, беззаботной парижанкой. И Еве хотелось поддержать этот образ.
Тем больше Хиллари не нравилось отсутствие у Евы сколь-либо постоянного любовника. Либо Ева Жерэнт была девственницей, но тщательно скрывала этот факт, либо мужчина у нее был, но она не желала этого афишировать. Первый вариант не стоило даже рассматривать всерьез. Что остается? — жертва убийства, у которой имелся тайный любовник.
Зачем она скрывала? Судя по тому, что Хиллари уже услышала, Ева с удовольствием поведала бы о своих сексуальных похождениях восторженной доверчивой Дженни — и потому упорное молчание Евы наводило Хиллари на самые мрачные мысли.