Интересно, бывает, чтобы благотворительная организация и вправду подавала на кого-то в суд? Нет, Хиллари, будучи инспектором уголовной полиции долины Темзы, знала, конечно, что с технической точки зрения в суд может подать кто угодно и на кого угодно при условии, что речь идет о гражданском суде и что истец не прочь потратить кучу времени, измочалить себе нервы и взять на вечное содержание целую свору судей и адвокатов.
Но содержание утреннего письма отдавало какой-то вовсе уж феерической незамутненностью.
Хиллари миновала очень узкий коридорчик, ведущий к двери «Мёллерна», влезла в теплую парку и снова помянула недобрым словом Ронни Грина.
Он был ее мужем восемь лет, а когда Хиллари решила развестись, погиб в аварии, однако, даже покинув этот мир, забыть о себе все никак не позволял.
Уж он-то сделал все, чтобы его не позабыли.
Так, например, его деятельность вызвала жгучий интерес некоего полицейского управления, расследовавшего дело о коррупции — дело, по которому лишь какой-то месяц назад был дан официальный открытый отчет.
Ронни Грин оказался замазан по самое не могу, причем в лучшем своем стиле. Выяснилось, что он был активным членом группировки, торговавшей носорожьими бивнями, тигриными шкурами и прочей подобной экзотикой, и заколачивал на этом деле солидную деньгу. Где находятся его грязные капиталы, оставалось (по официальным данным) неизвестным.
Но, хотя этот же отчет полностью очистил Хиллари от подозрений в соучастии, а она ничего иного не ждала, ясно было, что дело на том не кончится. И вот пожалуйста, письмо от Армии защиты вымирающих видов.
И название-то какое двусмысленное. Экологи на тропе войны. Надо будет поискать их в базе, когда доберется до работы (по правилам, конечно, рабочий компьютер в личных целях ни-ни, а на деле всем плевать), и посмотреть, что по ним есть. Только даже если они святее всех святых, это все равно не значит, что они могут тянуть лапы к ее дому!
Потому что, если только она не разучилась понимать юридический язык, именно этого и хотела АЗВВ.
Отобрать у нее дом.
Как писал юрист Армии, организация уже подала в суд ходатайство, прося заморозить продажу дома Ронни, пока не будет достигнуто соглашение или же не вынесено решение по более позднему иску, напрямую зависящему от первого.
Доводы их, насколько понимала Хиллари, были просты. Ронни Грин зарабатывал на страданиях животных, и зарабатывал незаконно. А потому будет только справедливо, если его имущество будет продано, а вырученные средства переданы в благотворительную организацию по защите исчезающих видов, дабы с помощью этих денег организация искупила сотворенное им зло.
Похвальное стремление, если бы только не тот факт, что эти ублюдки вознамерились выставить Хиллари из ее собственного дома!
За несколько месяцев до той самой аварии Ронни практически выжил ее из дома, славного дуплекса на главной улице Кидлингтона, и принялся морочить голову юристам, стремясь перекрыть жене все пути к недвижимости после развода. И все же, несмотря на это, сейчас дом принадлежал ей! Не то чтобы она собиралась снова там жить. Слишком уж много воспоминаний. Но ипотеку они платили вместе вплоть до того самого дня, когда Хиллари окончательно плюнула на сволочного муженька. По решению суда дом официально перешел к ней. Хиллари собиралась продать его и начать с чистого листа. Нет, эти из Армии защиты исчезающих видов наверняка просто хотят ее запугать.
Ни один суд не поддержит их претензий, в этом она была почти уверена. В конце концов, обвинений в ее адрес никто не выдвигал, и сама она не торговала ни тигриными пенисами, ни носорожьими рогами. Не говоря уже о медвежьей желчи.
И все-таки эти ребята могут начать таскать ее по судам в надежде оттяпать дом. Значит, придется нанимать адвокатов. Это дорого. Адски дорого. Да и времени займет немерено.
Суперинтендант Маркус Донливи, ее начальник, вряд ли обрадуется, если один из его инспекторов окажется ответчиком по гражданскому иску и под это дело станет бесконечно требовать отгулы. Да к тому же поулегшаяся было шумиха вокруг имени Ронни Грина наверняка поднимется заново.
— Черт, — буркнула себе под нос Хиллари, захлопнула за собой дверь и задвинула засов.
Она спрыгнула на дорожку вдоль канала и зашагала прочь. Шагала она сердито, не глядя под ноги, и не заметила, как наступила на замерзшую лужицу. Нога резво поехала назад, Хиллари швырнуло вперед. Сердце у нее подпрыгнуло, вырвавшийся изо рта в попытке удержать равновесие крик полузадушенной галки разнесся в застывшем воздухе.
Она уронила сумку и инстинктивно выбросила вперед руки, стремясь смягчить падение и избежать удара лицом о гравий. Увы, этого оказалось недостаточно — колено с хрустом ударилось о дорожку, и Хиллари сморщилась от боли.