– Но при чем здесь картонка для шляп? – спросил все еще озадаченный врач.
– Я как раз к этому и подхожу. Как я уже сказал, все эти улики – часы, остановившиеся в четверть второго, женский носовой платок и ершик для трубок – могут быть как настоящими, так и поддельными. В этом я пока не разобрался. Но здесь есть одна улика, в которую я верю – хотя и здесь я могу ошибаться, – и мне кажется, что она настоящая. Я имею в виду вот эту плоскую спичку, месье доктор. Я уверен, что этой спичкой пользовался убийца, а не месье Рэтчетт. И использовали ее для уничтожения какой-то компрометирующей бумаги. Возможно, записки. А если это так, то в этой записке было нечто – слово или фраза, – что могло бы привести нас к настоящему убийце. И сейчас я попытаюсь выяснить, что же это было.
Сыщик вышел из купе и через несколько минут вернулся с небольшой спиртовкой и парой щипцов для завивки волос.
– Я использую это для усов, – пояснил он, кивнув на щипцы.
Доктор следил за маленьким бельгийцем со все возрастающим интересом. Пуаро распрямил спицу и с величайшей осторожностью расправил на ней обуглившуюся бумагу. Второй спицей он прижал бумагу сверху, а затем, взяв все это щипцами, поднес конструкцию к пламени спиртовки.
– Все это требует значительных усилий, – сказал он через плечо, – так что будем надеяться, что оно нам действительно поможет.
Доктор внимательно следил за происходящим. Металл уже раскалился добела. Неожиданно он увидел, как на полусгоревшей бумаге медленно проступают бледные буквы – казалось, что их пишет само пламя.
Клочок бумаги был совсем крохотным, и на нем проступили только три полных слова и обрывок еще одного:
…мни маленькую Дейзи Армстронг.
– Не может быть! – резко воскликнул Пуаро.
– Вам это о чем-то говорит? – спросил доктор.
Глаза сыщика блестели. Он осторожно положил щипцы.
– Да, – ответил он. – Теперь я знаю настоящее имя убитого и знаю, почему ему пришлось покинуть Америку.
– И как же его звали?
– Кассетти.
– Кассетти… – Константин сдвинул брови. – Мне это о чем-то напоминает. Что-то, что произошло довольно давно. Не могу вспомнить… Какое-то преступление в Америке, правильно?
– Да, – сказал Пуаро. – Преступление в Америке.
Больше по этому поводу сыщик ничего не сказал. Еще раз оглядевшись вокруг, он произнес:
– Ко всему этому мы с вами еще вернемся, а сначала давайте убедимся, что ничего не упустили.
Быстро и тщательно Пуаро еще раз обыскал карманы убитого, но ничего интересного больше не обнаружил. Он попробовал смежную дверь, которая вела в соседнее купе, но она оказалась заперта с другой стороны.
– И все-таки я никак не могу понять одну вещь, – заметил доктор Константин. – Если убийца не сбежал через окно, и если эта смежная дверь заперта с другой стороны, и если дверь в коридор была не только заперта изнутри, но и закрыта на цепочку, то каким образом убийца покинул купе?
– Именно этот вопрос задает себе аудитория, когда связанного по рукам и ногам человека засовывают в шкаф, а он оттуда исчезает.
– Вы хотите сказать…
– Я хочу сказать вот что, – объяснил Пуаро, – если убийца хотел, чтобы мы поверили, что он ушел через окно, то он должен был запереть два других выхода. Но, как и с «человеком, исчезающим из шкафа», все это не более чем фокус. И наша задача понять, в чем суть этого фокуса.
И Пуаро запер смежную дверь со стороны купе убитого.
– Это на тот случай, – пояснил он, – если нашей великолепной миссис Хаббард захочется узнать о преступлении что-то новенькое, чтобы написать своей дочери.
Он еще раз осмотрел купе.
– Здесь нам больше нечего делать. Я, пожалуй, вернусь к месье Буку.
Глава 8
Дело о похищении ребенка Армстронгов
Когда они нашли месье Бука, тот как раз доедал свой омлет.
– Я решил, что лучше будет немедленно подать ланч в вагон-ресторан, – сказал он. – После этого мы его освободим, и месье Пуаро сможет беседовать в нем с пассажирами. Я также взял на себя смелость заказать ланч для нас троих.
– Отличная идея, – согласился сыщик.