— Мне казалось, что вчера мы его уже нашли… Кстати, мне просто интересно… — Круглов осматривал офис иначе, так, будто где-то за этими стеклами прятался снайпер противника. — Сегодняшняя ночь не прошла бесследно для моего транспорта. Вы ничего про это не слышали?
Акулов держал паузу. Станиславскому бы понравилось.
— Николай, может, коньячку… в кофе?
— Можно и коньячку.
Двигался Акулов так, будто в теле его не было ни одного лишнего грамма — парил между столом и баром. На свет появились бокалы, солидная бутылка, секретарь бесшумно доставил лимон и лайм, порезанные тонкими дольками…
— Знаю, так не принято, а мне плевать. — Акулов всосал первую порцию коньяка и зажевал фруктом. Николай крутил в руке бокал, будто не решаясь пригубить… — Про твою историю слышал. Знаешь, случайного не бывает. Видно, что-то не то ты по жизни делаешь, раз такое случается. Так ты и сам, видно, понял. Ведь понял?
— Понял, что ж тут не понять… — Бокал уцелел — Николай Круглов посуду не бил и дверьми не хлопал. — Дмитрий, я чего приехал… Просто чтобы ты знал… Знал без вариантов — фирму я продавать не буду. Денег у меня не так много, как у твоего холдинга, но на бронированную тачку хватит. И на ответный выстрел, если что, тоже копейку найду… За понимание? — Выпил, не дожидаясь Акулова. Не закусил, аккуратно поставил бокал и, не прощаясь, вышел.
Замер у лифта. Если бы тот подошел на секунду позже — ушел бы пешком… Долго разбирался с кнопками — слишком много надписей, раньше как-то хватало и цифр…
Когда лифт доехал до первого этажа, желающих подняться было уже достаточно, только внутрь так никто и не вошел. Тело Николая Круглова, замершее в какой-то странной позе (будто он собрался присесть и уже оперся спиной о стенку кабины), отбивало всякую охоту вообще когда-либо входить в любой лифт.
У правой руки хозяина фирмы «Круглов» лежал пистолет, который, судя по всему, только что побывал в деле. Паша Витковский протиснулся к лифту, да так и замер… Створки пошли навстречу друг другу, и Паша судорожно сунул руку между ними, будто в закрытом лифте Николаю Круглову могло грозить что-то еще. Выстрел в висок — достаточный повод уже никогда ничего не опасаться.
Яшкин отгонял от себя эту мысль. Только попалась упорная: чтобы отогнать такую, нужно ну очень сильно постараться. Голос в башке бубнил одну и ту же фразу — «такие не стреляются». Круглова Яшкин знал еще с Афгана. Легко поверил бы, что бывший старлей кого-то пристрелил. Но самоубийство…
Суетился фотограф: Круглов навсегда останется в архивах следственного комитета.
Майора Яшкина, с не совсем понятной для непосвященных должностью — референт администрации по координации, — здесь быть не должно было. Но стоило ему предъявить свое удостоверение, как ни у кого из следователей и полицейских не осталось ни малейшего желания задавать вопросы. Фамилия майору не шла — ничего уменьшительного и ласкательного в нем не было. С референтом по координации хотелось как-то особо не контактировать, как-то избежать взгляда, желательно, чтобы тот и не узнал, что такие тут есть. Вероятно, дело было именно во взгляде серых, немного слишком широко расставленных глаз. Костюм на Яшкине сидел отлично, и сразу становилось понятно, что координаторам платят лучше, чем большинству из майоров в этой стране, хотя также понятно было и то, что костюм надет по случаю, а на каждый день имеется форма бог его знает с какими петлицами.
Судя по всему, уголовным делом смерть Николая Круглова не станет. Слишком все очевидно. Человек зашел на пятом этаже в лифт, на первом не вышел. Так как лифты в стране родной делают без учета голливудских стандартов — то есть никаких люков в потолке, — вариантов оставалось не много. Самоубийство, и… все.
— Я еще вам нужен? — почти прошептал Паша Вит-ковский таким специальным голосом, на который сразу хочется ответить «нет». Юрист изо всех сил пытался слиться с окружающей обстановкой — в обычной жизни ему хватало этих навыков, чтобы переждать бурю и ретироваться без потерь. Сегодня старая привычка сыграла против Паши. Выпускать никого не торопились, и то, что он уже три часа изображал предмет интерьера, способствовало лишь тому, что на него и впредь не обращали никакого внимания.
— Нужен. — Официально Яшкин мог только просить всех свидетелей пообщаться с ним и никуда не уходить. По счастью, пока никто не решался ему напомнить, что он лишь гость на этом имеющем все шансы так и не начаться расследовании. Витковского, так же как и любого юриста достаточно крупной компании, нужно было уметь готовить. Начать разговор сразу — верное средство не получить ничего, кроме удаляющегося перспективного свидетеля. Еще Яшкина напрягла такая мелочь… Почему господину Витковскому потребовалось ждать босса внизу? Переговоры были важные, переговорщики серьезные, и без юриста?
Преимущество хороших бизнес-центров — в непременном наличии уютного кафе. И этот не был исключением. Двойной эспрессо майору, чай с жасмином юристу.
— Павел, зачем вы вообще были здесь?
— Не знаю. — Витковский с раздражающим упорством повторял одни и те же движения — приподнимал правое плечо, потом наклонял голову к левому, возвращал голову на исходную позицию, снова поднимал правое плечо… — Я не знаю. Сделка уже была подписана, а сегодня утром Николай Андреевич вызвал меня…
— Николай Андреевич — Круглов?
— Ну да. Он велел отвезти его сюда. Я даже документов никаких с собой не брал. Потом ждал его здесь.
— А обычно вы его возите?
— Нет. Там что-то случилось с его машиной…
— А конкретно?
— Знаете, обычно люди его круга ездят на седанах — «мерседесы», «БМВ», «ягуары» — кому что… А Николай Андреевич — на мини-вэне. Он, конечно, роскошный — кожа, дерево, все как положено, и места там больше… Но все равно, как-то несолидно. А сегодня утром оказалось, что кто-то в его машину стрелял. Водитель Николая Андреевича говорил, что из «калаша».
— А кто стрелял, не сказал?
— Нет. Да и откуда ему? Он же водитель. Наверное, кто-то перепутал… И вообще…
Юрист остановился, будто поймал себя на том, что сболтнул нечто лишнее.
— Что «вообще»?
— Ну, понимаете, мы когда покупали эту модель мини-вэна, заплатили прилично еще и потому, что она бронированная. То есть по такой стрелять — глупо. А оказалось, что нет никакой брони, — дыры от выстрелов сквозные… Хотя тачка — тяжелая, стекла толстые… Водитель всегда жаловался, что на такой пока разгонишься…
— Долго общались сегодня?
— Кто?
— Ваш босс с Акуловым?
— Нет. Минут пятнадцать.
— Это нормально для него? Так коротко… — Опять все то же движение — плечо, голова…
— Обычно все иначе, с другим настроением, да и не любил он в офисах встречаться… А я вам еще долго буду нужен? Сейчас в фирме такой бардак, мало того что с Кругловым случилось, так еще и меня на месте нет… И я хотел, — казалось, юрист вот-вот потеряет сознание от собственной смелости, — вы не могли бы представиться… Вы же не можете меня задержать? Я же даже не свидетель…
— Но вы первым обнаружили тело?
Теперь можно было Пашу Витковского держать хоть до рассвета. Толку? Майор Яшкин был хорошим координатором, но точно не следователем. Плохо, что те, которые были здесь, и те, кого можно было бы привлечь, — дело точно не раскроют. Даже начинать не будут. Никто из них не знал лично Круглова. Когда-то в Афгане им вчетвером пришлось пройти через страшное и странное и, что бывает редко, — выжить. Старший лейтенант Круглов, рядовой Яшкин, старшина Ковалев и рядовой Максим Леонидович Горчев. Человек, которого с двенадцати лет все называли по имени-отчеству.
С Ковалевым Яшкин уже переговорил. Если бы одного желания Ковалева было достаточно для того, чтобы найти убийцу, виновный уже сидел бы. Увы, Ковалев был прекрасным водителем. Неплохим бойцом, и это все.