Мое молчание каменное, и он вздыхает. — Это трудное время, Катарина. Твоя роль очень важна. Внимательно следи за Фаско. Джованни Фаско не такой человек, как его отец. Дерзкий, склонный к эмоциям. Карло понимает послание, которое мы ему послали. Джованни во всеуслышание продемонстрировал, что это не так.
— Чего ты от меня хочешь? — Категорично спрашиваю я.
— Возьми его под контроль. Я знаю, что ты не разочаруешь меня снова, carissimo. Я прав?
Я проглатываю комок в горле. — Конечно. Я с этим разберусь.…
— Если ты не сможешь, у Фаско есть еще одна дочь.
Волна холода пробегает по моему телу. — Понятно. Я разберусь с этим.
— Обязательно сделай это.
Звонок заканчивается, и я медленно отнимаю трубку от уха.
Мне нужно сделать дюжину дел. Больше дюжины. Но все, что я делаю, — это сижу, замерев.
Все, что я вижу, — это лицо Николетты Фаско.
Все, что я слышу, — это голос моего отца.
Помни, что у тебя поставлено на карту.
Я даю себе десять минут. Десять минут, чтобы позволить этим мыслям захлестнуть мой разум. А затем я отбрасываю их, кусочек за кусочком. Мои руки больше не дрожат, когда я беру телефон и отправляю сообщение Доменико.
«Встретимся в моем офисе. Нам нужно поработать.»
Глава десятая. Данте
Мой взгляд прикован к Доменико Росси, когда Кэт вталкивает его обратно в дверь. Кажется, он снова готов броситься на меня, и я обнажаю зубы.
Попробуй, сукин ты сын.
На этот раз я не буду для него такой легкой мишенью.
Его кулаки сжимаются, но Кэт уже захлопывает дверь. Она даже не оглядывается назад, слишком сосредоточенная на своем драгоценном гребаном силовике.
Я сдерживаю рев в горле, раскаленный докрасна гнев, который заставил меня ворваться сюда, слишком переполненный злостью, яростью и гребаной болью, чтобы думать о том, что я делаю, пока я не начал выплевывать злобные слова в адрес Катарины и смотреть, как они разрывают ее на части.
Она никогда в этом не признается. По крайней мере, не мне. Может быть, ему. Но я знаю, что она расскажет, даже если упрямая tentazione притворяется, что все, что у нас есть, — это только гребаный секс. И чувство вины всплывает, когда я прокручиваю это в голове, вижу, как она вздрогнула, затем выпрямилась. Как будто она ожидала этих ударов. Как будто она поверила в это.
— Черт! — Мой кулак врезается в дерево, и агония пронзает мою руку, когда она сгибается под ударом.
Чертовски фантастично.
Рыча, я сплевываю кровь, скопившуюся у меня во рту, разворачиваюсь на каблуках и отхожу от ее входной двери, прежде чем совершу какую-нибудь глупость, например, вышибу ее, упаду на колени и попрошу прощения.
Ей насрать. Она ясно дала это понять, когда повернулась и оставила меня в той гребаной комнате, приставив дуло заряженного пистолета к моему лбу. Я думал, что разрушил ее стены, но она только укрепляла их, даже когда извивалась на моем члене, как чертова актриса.
Мое настроение не улучшилось, когда я добираюсь до нашего здания, красный кирпич соответствует крови на костяшках моих пальцев, когда я открываю двойные двери. Рокко поднимает взгляд со своего места, где он ждал, его рот приоткрывается.
— Заткнись, — рявкаю я, и он снова закрывает рот.
На секунду.
— Что случилось? — спрашивает Рокко, шагая за мной к лифту. Я злюсь, резко бью по кнопке, чтобы подняться в офис, стряхивая с руки боль. Кость не сломана.
Но черт возьми, влюбленность в Катарину Корво не производит на меня хорошего впечатления, за последние несколько дней. Подбитый глаз, сломанный нос, разбитая губа, а теперь еще и вывихнутая рука в довершение к вечеринке.
Она того не стоит, говорю я себе про себя. Не обращая внимания на Рокко, мы заходим внутрь, скрипит пол, поднимаемся на второй этаж. Даже сама мысль кажется неправильной.
— Данте, — настаивает Рокко. — Какого хрена, чувак?
— Ничего, — огрызаюсь я. — Ничего такого, о чем тебе нужно знать.
Мой охранник просто пригвождает меня взглядом. — Кого ты разозлил?
Я ворчу, когда двери открываются, направляюсь к бару и наливаю себе бокал янтарного крепкого напитка из бара. — Доменика Росси.
Рокко заливается смехом, когда я плюхаюсь в кресло. — Надеюсь, он выглядит хуже.
— Хотелось бы, — бормочу я. — Сядь. У меня, блядь, шея начинает болеть, когда я смотрю на тебя снизу вверх.
Он садится напротив меня. — Ты когда-нибудь думал, что пришло время просто двигаться дальше? В кампусе полно других девушек. Она чертовски токсична, чувак.
Не так уж и много, на самом деле. Но это не имеет значения. Там может быть тысяча девушек, тысяча вариантов, и единственная, кого я увижу, — это она.