Эти люди играют в свои игры, но забывают, что я тоже умею играть.
Моя рука накрывает его, на случай, если он пропустил мимо ушей мое чертовски очевидное предупреждение.
Я хочу эти гребаные кинжалы.
— Тогда считай их своими, маленькая ворона, — бормочет Люк. Мои глаза поднимаются на него, когда его член твердеет под моей рукой. — Я уверен, что смогу достать еще один комплект.
Я сильно сомневаюсь в этом, но одариваю его лучезарной улыбкой, убирая руку с его брюк. — Что ж, спасибо тебе, Лучиано. Очень великодушно с твоей стороны.
Он протягивает мне футляр, и я обхватываю его руками, чтобы защитить, направляясь к двери. Когда я открываю ее, раздается голос Джованни.
— Выбираешь сторону, Морелли?
Но именно растянутый ответ Лучиано Морелли заставляет меня задуматься. Я оборачиваюсь, чтобы посмотреть через плечо, встречаясь с ним взглядом, мои новые ножи крепко прижаты к груди.
— Некоторые из нас давным-давно выбрали сторону, Фаско.
Только позже, когда я нахожусь в безопасности апартаментов и рассматриваю свой подарок, благоговейно проводя пальцем по гладким ручкам, я замечаю края букв, выгравированных на бронзовом основании. Я переворачиваю их оба, чтобы посмотреть.
КК.
Он уже выгравировал на них мои инициалы.
Глава двадцать третья. Катарина
Двигатель машины урчит подо мной, когда я ерзаю на сиденье. Глаза Дэнни поднимаются, встречаясь с моими в зеркале. — Есть какие-нибудь известия от Доменико?
Я качаю головой. Я жду его возвращения сегодня вечером, но меня там не будет, чтобы поприветствовать его.
Нет. Благодаря короткому сообщению от моего отца с сегодняшней датой и временем, я направляюсь на встречу Cosa Nostra без моего силовика рядом. Обычно все обговаривалось за несколько недель вперед, но сегодня вечером у меня было всего несколько часов на подготовку.
И я вообще не чувствую себя хорошо подготовленной.
Это похоже на испытание. Или, может быть, на ловушку.
Морщась, я достаю свой телефон. Меня так и подмывает спросить Данте, узнать, когда он узнал, что это произойдет, но я не хочу показывать, что не знала.
Ничего от Доменико, и по-прежнему никакого ответа от Эми. Я не видела ее из-за моего отсутствия в столовой, и она не отвечает ни на одно из моих сообщений.
Хотя сейчас я не могу об этом думать.
— Подъезжаем к воротам, — зовет Дэнни. Выпрямляясь, я смотрю в окно. Дом возвышается в темноте, большой особняк в колониальном стиле, окруженный акрами земли. Используемый исключительно для проведения собраний Cosa Nostra, он всегда выглядит менее чем гостеприимно, несмотря на красивый внешний вид.
Я улучаю минуту, чтобы проверить свой макияж в маленьком зеркальце, которое держу в машине именно по этой причине. Из-за отсутствия уведомления у меня не было времени привести в порядок свои растрепанные волосы, поэтому я собрала их сзади в низкий пучок у основания шеи. У меня темные глаза, темно-розовые тени для век подведены карандашом, чтобы они выделялись. Легкий румянец на щеках, губы темно-красные.
В конце концов, внешность — это все. Особенно для людей, возглавляющих Cosa Nostra.
Дэнни подъезжает ко входу, выходит и обходит машину, чтобы открыть дверь. Помня о наблюдающих за мной глазах, я игнорирую его протянутую руку, ярко-красные каблуки стучат по мощеной подъездной дорожке, когда я выскальзываю из машины. Поправляя свой облегающий блейзер, я прохожу мимо Дэнни и поднимаюсь по ступенькам.
Дверь открывает дворецкий, один из немногих сотрудников, которых мы постоянно держим под рукой. Хотя он и работает на Cosa Nostra, технически он принадлежит моему отцу в его роли capo dei capi.
Мужчина кланяется. — Мисс Корво.
— Альваро. — Я осматриваю освещенный свечами вход. — Полагаю, в обычном месте?
Получив его подтверждение, я направляюсь по коридору. Отблески свечей мерцают на темно-красных стенах, подчеркивая дорогие произведения искусства, выставленные на всеобщее обозрение.
Все это не просто для красоты. В мире искусства можно заработать огромное количество денег. Если анонимный покупатель покупает картину дороже, чем она стоит, никто и глазом не моргнет. Особенно власти.
И если наркотики часть сделки, подсунутая вместе с картиной как часть общей стоимости, что ж, никто не узнает. В конце концов, ценность искусства так субъективна.
Из открытой двери передо мной доносятся голоса, звон бокалов и негромкий смех. Все мужчины, которые сопровождали донов на сегодняшнюю встречу, собрались внутри. Когда я заглядываю внутрь, то замечаю Лео, стоящего в углу. Он чувствует на себе мой взгляд и поднимает голову, обнажая зубы.