Я бросаю взгляд через плечо на Доменико. — Ты что-нибудь слышал о нем?
Он качает головой, и беспокойство нарастает в моей груди, когда проезжает последняя машина, солидная серебристая винтажная.
Я не могу сейчас думать о нем.
Дверь открывается, и я задерживаю дыхание, когда Маттео выскальзывает первым.
Его темные очки скрывают глаза, светлые волосы подстрижены почти наголо, когда он отступает назад, сцепив руки перед собой. Портрет преданного делу человека из мафии.
Пизда.
Я невольно бросаю взгляд в сторону, но Джио не производит впечатления, что он вообще заметил присутствие Маттео. Он просто... стоит там. И мне интересно, где сейчас Карло Фаско.
Но мой отец выходит из машины, поправляет пиджак и широкими шагами направляется ко мне. — Carissimo.
Он целует меня сначала в одну щеку, потом в другую. Но его приветствие кажется холодным, небрежным. — Поприветствуй своего кузена, Катарина. Не будь грубой.
Я скорее проглочу один из собственных ножей, чем проявлю сердечность к Маттео хотя бы на одно гребаное мгновение. Но я заставляю себя повернуть голову. — Маттео.
Он подходит ко мне, снимая очки. Его губы растягиваются в широкой, влажной ухмылке, зубы сверкают платиновыми коронками, которые он специально поставил. Я стараюсь не поморщиться, когда его мокрые губы прикасаются к моей щеке и задерживаются там дольше, чем нужно. — Выглядишь немного потрепанной, cugina.
— Видел бы ты другого парня, — быстро отвечаю я. Мой отец заливается смехом.
— Отлично. Тогда давайте войдем.
Он не упоминает об отсутствии Данте, но любопытство берет верх надо мной. — Карло?
— Он не будет присутствовать.
Джио ничем не выдает себя, его лицо пустое, когда он поворачивается, следуя за нами.
Пока мы идем, отец наклоняется ко мне. — Девушка Фаско?
— Разобралась. — Мой голос угрожает сорваться, и я прочищаю горло.
Я чувствую его удивление, когда он смотрит на меня. Как будто он не ожидал моего ответа. — Понятно.
Мы добираемся до главного зала, и я иду в ногу со своим отцом, Маттео с другой стороны от него. Мои каблуки, сегодня черные, громко стучат по мрамору, когда мы входим.
Они действовали быстро, чтобы убрать следы побоища, оставленные прошлой ночью. Ряды стульев обращены вперед, все они заняты. Это не добровольное собрание.
Когда все лица поворачиваются к нам, я бросаю взгляд в сторону определенной группы. Ищу.
Мне не нужно долго искать. Лицо Лео побледнело от шока, мужчины по обе стороны от него уставились на меня так, словно я действительно восстала из мертвых.
Я улыбаюсь им, проходя мимо, следуя за отцом на трибуну. Он садится на трон Корво, мы с Маттео позади него по бокам, пока остальные занимают свои места. Джио стоит за пустым стулом своего отца, и его бормотание эхом разносится по залу.
Позади меня раздается щелчок, и я оборачиваюсь, останавливаясь.
Данте стоит неподвижно, уставившись на меня. Он выглядит измученным, все еще одетым в тот же костюм, что был на нем прошлой ночью. Его рубашка чертовски измята, усыпана ветками, грязью и черт знает чем еще.
Как будто он и не прекращал поиски.
Он окидывает взглядом мое тело, строгий черный костюм, заправленную в него шелковую красную рубашку. Пистолеты у меня на поясе. Мои кинжалы, воткнутые в ботинки и оттопыривающие рукава.
Мое лицо, избитое и в синяках.
И он закрывает глаза. Я вижу, как шевелятся его губы.
Когда он проходит мимо меня, на его лице появляется его обычная легкая хмурость, его пальцы касаются моих. Едва заметно.
И мы смотрим вперед.
Пятеро наследников. Маттео. И четыре дона.
Мой отец встает. Ему не нужно поднимать руки, требуя тишины, шум в комнате гаснет, как будто кто-то щелкнул выключателем. Кто-то установил микрофон на трибуне впереди, и он подходит к нему.
— Какое удовольствие снова быть здесь, в священных залах «Университета Мафии». — Его губы подергиваются, когда он произносит название, которое предпочитают многие. — Видеть здесь так много вас и знать, что следующее поколение так сосредоточено на своем деле, это поистине замечательно.
Он делает паузу. — Но времена уже не те, что были раньше, друзья мои. Ветры перемен проносятся по нашей стране, усложняя ту работу, которую мы когда-то делали. Все, чего мы хотим, — это работать так, как работали всегда, поддерживая наши сообщества транспортом, защитой и многим другим. Но власть имущие находят все больше способов подставить нам подножку.
Я слышала эту речь. На самом деле, уже много раз. Мой отец повторяет ее каждый раз, когда приезжает в гости, чтобы мотивировать нас.