Надеюсь, вода была чертовски холодной.
Он смотрит на меня, нахмурив брови, пока я намеренно, медленно провожу взглядом от его лакированных чёрных туфель вверх — и снова встречаюсь с ним глазами.
— Не совершай ошибку, — тихо бормочу я, — думая, что это нечто большее, чем есть на самом деле, В'Ареццо. С тобой удобно, и ты симпатичный, но если ты будешь вытворять со мной какое-нибудь дерьмо, я найду тебе замену.
Он обнажает зубы. — Зачем выбрасывать то, что хорошо работает? Двое наследников вместе. Подумай о власти, Кэт.
Моя голова наклоняется, когда я смотрю на стол. Лучиано наблюдает за нами, откинувшись на спинку кресла, подняв бокал с вином.
— Возможно, так и есть. — Слова вырываются сами собой, стремясь ранить, оттолкнуть его. — Но ты не единственный хорошенький наследник за этим столом.
Колкость попадает в цель. Глаза Данте сужаются, и он придвигается еще ближе. — Не дави на меня, Кэт.
Усмехаясь, я протискиваюсь мимо него. — Маленькие мальчики и их игрушки. Вы все, блядь, одинаковые.
Он не следует за мной, но протягивает руку, обвивая мое запястье, когда я прохожу мимо Лучиано. — Как бы то ни было, я предлагаю себя для твоего удовольствия в любое время, маленькая ворона.
Я хватаю его за запястье и дергаю назад, пока он не рычит. Моя улыбка сладкая, как гребаная сахарная вата. — Удовольствие бывает разных форм, Морелли. Для меня, по крайней мере. Но, возможно, не для тебя.
Он не вырывается из моей хватки, вместо этого прижимается ко мне, пока я не вынуждена выбирать между тем, чтобы отпустить его или сломать кость. Он замечает мою нерешительность и ухмыляется.
— Как будто ты хочешь навсегда испортить это лицо.
— Не искушай меня, — бормочу я. Отпуская его запястье, я отхожу от главного стола, проходя мимо Ворон по пути к выходу. Дом приподнимается со своего места, но я качаю головой.
На сегодня с меня хватит. Покончено с политикой и мужчинами, которые думают, что знают все.
Когда я прохожу мимо стола Фаско, напряжение разливается в воздухе. Остановившись, я сканирую, пока не натыкаюсь на Лео, охранника Джованни и лидера Фаско в отсутствие Джио. Его взгляд пуст, но он поворачивается, когда кто-то похлопывает его по руке, чтобы привлечь его внимание, когда я подхожу к ним.
— Мне жаль, что так вышло с Николеттой, — говорю я ему напрямую.
Он был близок с сестрами Фаско. Ближе всего с Николеттой, если верить слухам. И, похоже, так оно и было, потому что его пустое лицо искажается в оскале, на нем проступают горе и гнев. — Мне не нужно твое сочувствие, ворона.
Яростные слова застают меня врасплох, тон его голоса горький. Обиженный. И лица вокруг него те же, все сосредоточены на мне с выражением, похожим на неприкрытую ненависть.
Это… это больше, чем соперничество. Гораздо больше, чем слабая борьба, баланс, который я обычно вижу в них.
— Тем не менее, — говорю я тихо, но твердо. Мои глаза сканируют стол. Несколько человек опускают глаза, но еще больше встречают мой взгляд горящими глазами. — У тебя оно есть.
Шепотки возобновляются, проносясь по столовому залу, пока я поворачиваюсь, не дожидаясь ответа, прежде чем уйти. Но гнев на его лице остается со мной, когда я возвращаюсь в свои апартаменты под темнеющим небом, обязательно проверяя замки несколько раз, прежде чем достать телефон.
Мне нужно поговорить с отцом, но снова включается голосовая почта. Автоответчик заканчивается звуковым сигналом, и я перевожу дыхание.
— Папа, мне нужно срочно с тобой поговорить. Перезвони мне.
Мне нужно, чтобы ты сказал мне, что мы непричастны к убийству Николетты Фаско.
Потому что, если подозрения, скручивающие мой желудок, верны, тогда все меняется. Правила были нарушены. Фаско потребуют мести. И я здесь, играю в эту игру с завязанными глазами, с одной рукой, связанной за моей гребаной спиной.
Глава пятая. Катарина
Каблуки снова вдавливаются в кремовый ковёр, оставляя за собой мелкие бороздки. Пол усыпан ими — сотни крошечных следов моего беспокойства, пока я хожу туда-сюда. Мой телефон все также потухший в руке. Ответа нет.
Невысказанное послание ясно. Мой отец не собирается давать мне ничего, кроме тщательно завуалированных слов, которые он сказал мне ранее. По крайней мере, на данный момент.
Я останавливаюсь только тогда, когда раздается стук в дверь. Знакомое «рат-а-тат-тат» пробуждает память, и я бросаю взгляд в глазок, прежде чем открыть.