За штурвалом его машины кто-то сидел.
Помедлив немного, неясная фигура за штурвалом произнесла:
— Садитесь, мистер Гарден.
— Зачем?
— Чтобы я смогла вас отвезти туда, куда вы пожелаете.
— Я никуда не желаю. Я желаю оставаться здесь.
— Почему это вы так странно на меня смотрите? Разве вы не помните, как заехали за мною и взяли меня с собой? Это была ваша затея. — Она улыбнулась. Это была женщина. Теперь он уже отчетливо это видел.
— Кто вы? — спросил он. — Я вас не знаю.
— Ну да, прекрасно знаете. Вы встречались со мной в магазине редких пластинок Джозефа Шиллинга в Нью-Мексико.
— Мэри-Энн Мак-Клейн, — наконец-то разобрался он. Осторожно взобрался на переднее сиденье рядом с ней. — Что это со мной происходит?
— Вы отмечаете беременность своей жены Кэрол, — спокойно заметила Мэри-Энн.
— А каким же это образом я оказался вместе с вами?
— Сначала вы остановились возле нашей квартиры в Приморском округе. Меня там не оказалось, поскольку я занималась в публичной библиотеке в Сан-Франциско. Мама сказала вам об этом, и вы улетели в Сан-Франциско, в библиотеку, и забрали меня оттуда. И мы подались в Покателло, так как посчитали, что в Айдахо, в отличие, как это мы сами успели выяснить, от Сан-Франциско, будут обслуживать в баре восемнадцатилетнюю девушку.
— И я оказался прав?
— Нет. Поэтому вы пошли один в бар «У Дэйва», а я вот сижу здесь, в машине, и вас дожидаюсь. И вот вы только что появляетесь из этого переулка и начинаете вопить что есть мочи.
— Теперь мне все ясно, — сказал он и откинулся назад, на спинку сиденья. — Ох, как мне муторно. Скорее бы домой.
Машина тут же поднялась в воздух. Пит закрыл глаза.
— А как это я спутался с этим вугом? — произнес он через некоторое время.
— Каким вугом?
— В баре, как я полагаю. Доктором, кажется, Филипсоном.
— А откуда мне знать? Меня же оттуда вытурили.
— Ну, а был там все-таки какой-то вуг? Вы не заглядывали внутрь бара?
— Заглядывала. Я вошла в бар первой. Но пока я там была, никаких вугов там не было. Но, разумеется, я тут же вышла. Меня заставили покинуть бар.
— Ну и хорош же я, — сказал Пит. — Сам остался и напился, пока вы сидели здесь в машине.
— А я не обижаюсь, — сказала Мэри-Энн. — Я так хорошо побеседовала с вашим Рашмор-Эффектом. Я очень многое узнала о вас. Разве не так, авто?
— Да, миссис Мак-Клейн, — ответила машина.
— Я ей очень понравилась. Меня любят все рашморовские штуки, — она рассмеялась. — Я их чем-то привораживаю.
— Наверное, — согласился Пит. — Который час?
— Около четырех.
— Утра? — Он не мог поверить этому. Неужели бар все еще открыт? — Ни в одном штате не разрешается работать барам так поздно.
— Может быть, я ошиблась, когда смотрела на часы?
— Нет. Со зрением у вас все в порядке. Но что-то не так. Что-то очень-очень не так.
Мэри-Энн рассмеялась.
Он повернул голову в ее сторону. За штурвалом машины восседала бесформенная слизь вуга.
— Машина, — мгновенно отреагировал Пит. — Кто это за штурвалом? Ну-ка, скажи мне.
— Мэри-Энн Мак-Клейн, мистер Гарден, — ответила машина. Но вуг все еще восседал там. Он ясно это видел.
— Ты уверена в этом? — спросил Пит.
— Безусловно, — ответила машина.
— Как я уже говорила, — произнес вуг, — я умею обольщать схемы Рашмора.
— Куда мы направляемся? — спросил Пит.
— Домой. К вашей жене Кэрол.
— А что потом?
— Потом я лягу спать.
— Кто вы? — не унимался Пит.
— А как вы сами думаете? Можете убедиться сами. Скажите кому-нибудь об этом: сыщику Готорну, а еще лучше — другому сыщику, Е.Б.Блэку. Ну и потеха будет для Е.Б.Блэка.
Пит закрыл глаза.
Когда он открыл их снова, рядом с ним, за штурвалом его машины, сидела Мэри-Энн Мак-Клейн.
— Ты была права, — сказал он машине. Только так ли это все было на самом деле? «Боже, — подумал он, — как мне хочется поскорее оказаться дома. Зачем это я ушел сегодня вечером из дому? Я напуган. Джо Шиллинг, вот кто мог бы помочь мне». Вслух он сказал: — Везите меня в квартиру Джо Шиллинга, Мэри-Энн, или как вас там еще зовут.
— В такое позднее время? Вы сошли с ума.
— Это мой лучший друг. На всем белом свете.
— Покуда мы туда доберемся, будет уже пять часов.
— Он будет рад увидеть меня, — настаивал Пит. — И особенно услышать то, что я должен ему рассказать.
— Что же именно?
— Вы знаете, — осторожно произнес он. — О Кэрол. О ребенке.
— О да, — кивнула Мэри-Энн. — Как сказала Фрэйя, надеюсь, это будет ребенок.
— Что это там сказала Фрэйя? Кому?
— Кэрол.
— А вам откуда это известно?
— Вы звонили Кэрол из машины перед тем, как мы вошли в бар «У Дэйва». Вы хотели удостовериться в том, что у нее все в порядке. Она была очень взволнована, и вы спросили, почему, а она ответила, что позвонила Фрэйе, разыскивая вас, и Фрэйя сказала ей это.
— Черт бы ее побрал, эту Фрэйю.
— Я не смею упрекать вас за такие слова. У нее тяжелый характер, даже, можно сказать, взбалмошный. Типичная неврастения. Мы изучали это в курсе психологии.
— Вам нравится учиться?
— Очень, — призналась Мэри-Энн.
— Как вы думаете, вас мог бы привлекать пожилой мужчина лет ста пятидесяти?
— Вы не такой уж пожилой, мистер Гарден. Вы просто неважно себя чувствуете. Вам станет лучше, когда я вас завезу домой, — она слегка ему улыбнулась.
— Я все еще кое-чего стою. Свидетельство тому — беременность Кэрол. Ай да я! — вскричал он.
— Троекратное «ура!», — в тон ему ответила Мэри-Энн. — Подумать только — одним землянином станет больше. Разве это не замечательно?
— Мы обычно не называем себя землянами, — заметил Пит. — Мы обычно говорим «люди». Вы совершили ошибку.
— Ох, спасибо за замечание, — сказала Мэри-Энн.
— Ваша мать тоже причастна к этому? И именно из-за этого она не захотела, чтобы ее зондировала полиция?
Мэри-Энн издала какой-то нечленораздельный звук.
— И сколько же вас?
— О, тысячи, — раздался голос Мэри-Энн, или, скорее, мысли вуга в его голове. Несмотря на то, что он видел ее своими собственными глазами, он был убежден в том, что это вуг. — Много тысяч. По всей планете.
— Но далеко еще не все присоединились к вам, — заметил Пит. — Поэтому вам пока что еще приходится скрываться от властей. Я, пожалуй, расскажу об этом Готорну.
Мэри-Энн рассмеялась.
Пит стал рыться в отделении для перчаток.
— Мэри-Энн вынула оттуда пистолет, — предупредила его машина. — Она опасается того, что, если вас остановит полиция и обнаружит пистолет, вас снова засадят в тюрьму.
— Верно, — призналась Мэри-Энн.
— Значит, это ваши люди убили Лакмена? Почему? Она пожала плечами.
— Забыла. Извините.
— Кто следующий?
— Та штука.
— Какая штука?
— Та штука, — сверкнув глазами, произнесла Мэри-Энн, — что растет внутри Кэрол. Удача обернулась бедой, мистер Гарден. Это не ребенок.
Он закрыл глаза.
Следующее, что он увидел, — это то, что они уже летели над Заливом.
— Почти дома, — заметила Мэри-Энн.
— И вы так просто меня отпустите?
— А почему нет?
— Не знаю. — Ему снова стало дурно, он забился, как загнанное животное, в самый угол кабины. Мэри-Энн ничего не говорила, и он сам тоже молчал. «Что за жуткая выдалась ночь, — отметил он про себя. — А ведь все поначалу складывалось так великолепно. Моя первая Удача. И вместо этого…»
Однако теперь его рассудку было уже не до спасительных размышлений о самоубийстве, ибо ситуация стала гораздо хуже, она была настолько скверной, что даже самоубийство не стало бы выходом из нее. «Мои собственные трудности заключаются в проблеме восприятия, — наконец-то осознал он. — В понимании и последующем принятии действительности. О чем я не должен ни в коем случае забывать — так это о том, что еще не все они вовлечены. Сыщик Е.Б.Блэк не относится к ним, да и, пожалуй, доктор Филипсон. Я еще могу получить помощь от кого-нибудь, откуда-то, когда-нибудь…».