Урун-Дваш привёл к побережью не только Захари и своих четырёх сыновей, но и всю семью. Благодаря прорубленному под Гром-горами туннелю, переход не занял много времени. Их караван не успел как следует устать.
Захари, наравне с остальными, помогал большому семейству располагаться на новом месте. Точнее, в их “сезонном” доме, выстроенном в одном из миниатюрных приморских городов. Время до отплытия поджимало, и хозяин носился, как угорелый, пытаясь сделать сразу всё, чтобы потом не волноваться. Большой порт, где их ждали, находился в соседнем городке и туда предстояло доехать.
- Захари!
- Да?
- Иди за мной!
- Хорошо! - Свыкшийся с ролью носильщика и помощника, Захари, бодро откликнулся на зов, послушно проследовав за Урун-Двашем в одну из многочисленных комнат. Он приготовился что-то носить или передвигать, но мужчина проигнорировал наваленные в центре перемотанные ящики и корзины и подошел прямо к старому, деревянному комоду. Порылся в поисках ключа, отпер верхний ящик и сделал знак подойти. На красном, изношенном бархате, в небольших углублениях лежали штук двадцать синих, непрозрачных, лакированных камешков.
- Что это? Не похоже на Эприт.
- Это яйца Галатеона.
- Той самой птицы с двойным клювом, предвещающей бурю?
- Той самой.
Захари смотрел на удивительную коллекцию глазами, полными восхищения. Его, стремящаяся к познанию, душа ликовала от близости к новому и необычному. Всё же, не зря он когда-то увлекался биологией - живая природа продолжала очаровывать его и по сей день.
- Хочу подарить тебе их.
- Мне?! Подарить?! - Захари подумал, что ослышался.
- Да. И не смотри на меня с таким ужасом. - Мужчина, всё время сохранявший на лице выражение суровости, смешливо растянул широкий рот. – Вот, так-так, мой дорогой родственничек выдумал из меня настоящего монстра! Я расскажу всё твоей матери, ты слышишь? Она обязательно сделает тебе строгий выговор, мальчик! Помяни моё слово, выговор будет отменный, я самолично пришлю ей полный его текст!
- Я понял. - Захари смущённо улыбнулся в ответ, не зная, как реагировать на столь резкие перемены в настроении и манере разговора мужчины.
- А если серьёзно, я просто не прощу себя, если и вправду стану виновником твоей гибели. Да, ты совершил ошибку и должен оплатить её. Но, у меня есть убеждение, что расплата не должна быть слишком суровой. Галатеон - не просто вестник бури, он еще приносит удачу.
- Это вместе с бурей-то?
- Вместе с ней. - Сарказм ни на секунду не смутил мужчину. - Порой, именно катастрофа даёт начало новой истории. Галатеон же, умеет отыскивать проходимые пути в руинах.
- Понятно… - Захари стало не по себе. Урун-Дваш понятливо перестал нагнетать обстановку. Вместо этого, он вытащил камней десять и бережно сложил их в плотный кожаный мешочек, вложив в дрогнувшую руку Захари.
- Храни их от удара и холода. Чтобы птенцы вылупились, понадобится горячий песок и пять дней покоя. Они всеядны с рождения, так что, растить их весьма просто. Главное, не пропусти момент выклева - они должны признать тебя своим родителем, тогда будут с тобой всегда.
- Но… мы же идём на войну! Не худший ли это момент для такого хрупкого подарка?
- Никто не знает наверняка, что именно для нас хуже, а что лучше. Я захотел сделать это именно сегодня и передать их именно тебе. Почему? И сам не разобрался. Но, люди пустыни привыкли доверять своим ощущениям. Вот и я доверился своим. Так что, забирай мешок и не будем больше об этом. Через полтора часа нам выходить в дорогу, чтобы к ночи прибыть в порт. Завтра начинается твоя война, Захари. Судьба уже ждет тебя на одном из, глядящих в синюю бездну, кораблей.
Глава 27
Внезапное появление военного флота Кадиша в территориальных водах Платуса, вызвало необыкновенную панику среди населения. Жители побережья покидали дома, уходя вглубь континента, боясь разрушений и грабежей. Регулярная армия спешно перебрасывалась на север и северо-восток страны. Подтягивался разрозненный флот.
Появление в особняке Дарнау знаменитого фиолетового листка стало последней каплей для здоровья старого графа. Он слег в постель и не вставал с нее уже полторы недели. Самочувствие его ухудшалось, а бред нарастал, с каждым днём грозясь перейти в белую горячку. Графиня, не успевшая оправиться от исчезновения любимого сына, почти постоянно пребывала в состоянии истерики. Резкое ухудшение привычного спокойного уклада жизни выбило землю из-под её ног. Она металась по, богато убранным, комнатам, как загнанный зверь, не давая прислуге позаботиться о себе и успокоить.