- О, а ты чего слез? До сменки ещё далеко. Али заскучал?
Дружных гогот заставил часового покраснеть и пожалеть о минутной слабости, сманившей его покинуть свой пост. Он развернулся, но шагнуть так и не успел. Земля шустро вылетела у него из-под ноги и с тяжёлой силой приложилась об голову. Мир взорвался ворохом искр и боли. В ушах застрял звон и крик, после чего, наступила тишина. А, вслед за ней, как к зажженному алтарю, вся в чёрном, прошествовала милосердная тьма.
Тревису не спалось. Время перевалило за полночь, Марс на соседней кровати давно и громко храпел, а к нему сон никак не шёл. Он всё время вставал, тихо шагал по комнате, думал обо всём на свете. Неясная тревога, появившаяся к вечеру, не желала рассасываться. Она сжалась в тугой змеиный клубок в районе желудка и с каждым часом, ныла только сильнее. В дополнение ко всему, снова проснулся голод. И не обыкновенный, а именно тот, вместе с которым приходит Тварь.
Тревис остановился возле открытого окна, с усилием вцепившись в деревянный потрескавшийся подоконник. Попытался переключиться на шелестящее, во дворике разлапистое, дерево, но мысль неизменно возвращалась на лакомую для него тему. А была она именно “лакомой”. Он с трудом сглотнул вязкую горькую слюну и в испуге коснулся лица. Собственная челюсть показалась ему несоразмерно большой и раздавшейся в стороны, так, что на щеках натянулась кожа.
- Что за чёрт. - Он глухо выругался, но никакими усилиями челюсть в обратное состояние не возвращалась. Наоборот, чем больше проходило времени, и чем увереннее Тварь вставала на ноги, тем уродливее становилось лицо. Тревис попробовал приоткрыть рот и с содроганием ощутил, как нежно трутся друг о друга непомерно большие клыки.
- Господи, только не это. Я не хочу никого убивать.
Взволнованное сердце часто-часто билось в груди. Дыхание вырывалось из горла с хрипами. Застланное тенью пространство стало обретать дневную четкость и прозрачность, лишаясь недоступных взгляду уголков. Тело напружинилось и мобилизировалось, готовое к предстоящей охоте.
- Нет, нет, я не хочу.
Тревис из последних сил пытался удержать себя от грядущего. Паника подстёгивала усилия, помогая искать выход из ситуации. Но, пока, единственной силой, умевшей сдерживать его, оставалась Кесс. Почему-то, в её присутствии, он легко сохранял здравомыслие.
- Точно! Кесс!
Марс пошевелился во сне, перевернувшись на другой бок. А Тревис уже бежал по коридору в самую дальнюю комнату, выходившую окнами на тот же двор. Не размениваясь на приличия, судорожно забарабанил в дверь.
- Кесс, проснись! Открой, умоляю! Кесс!
- Тревис? Что случилось?
- Слава Богу!
- Что… - Но, договорить сонная девушка не успела. Тревис схватил её, вытащив в коридор и прижал к стене. Навалился всем полыхающим телом, с трудом осознавая происходящее. Подтачиваемый голодом, разум мерк, отдавая бразды правления безумию.
- Хочу.
- Тревис, успокойся.
- Не могу. - Отчаянным усилием сдающейся воли, он попытался предпринять последнюю попытку захватить власть над своим телом и отодвинуться. Но вспыхнувший запах ободранного о стену локтя, окончательно выщелкнул предохранители, и Тревис впервые в жизни напал на человека.
Утро пришло в город, качающейся походкой тяжелобольного. Закрытое тучами небо давило жаром и влагой. Ветер умер, не пережив ночь. Пронёсшаяся по городу волна грабежей, выпотрошила дома, обесчестила улицы, истребила весь сторожевой батальон. Жители потерянно слонялись, не зная, как расценивать подобное происшествие, и откуда ждать новой беды.
Но, больше всего ярости неизвестной стихии досталось таверне “Синий топорик”. Ни один звук не вылетал из распахнутых дверей и окон. Неподвижно замерло во дворе широкоплечее дерево. Чернела, сворачиваясь кровь, густо заливающая дощатые полы, капала со ступеней, одуряюще пахла в застоявшемся воздухе.
Тревис открыл глаза и застонал. Голова раскалывалась, лицевые мышцы ныли, горло пересохло и сипело. Он попробовал встать, но смог только сесть, чуть не разъехавшись руками на скользком. Опустил глаза и не сдержал вскрика. Пол под ним на сантиметр покрывала кровь, а вокруг…
С трудом сдерживая рвотные позывы, обвел взглядом общий холл на первом этаже. Кроме него, живых не было. Разрозненно лежащие люди, успели окоченеть. Распахнутая входная дверь приглашала зайти, но случайные прохожие в суеверном ужасе косились на дом и быстро пробегали мимо. Никто не решался заглянуть в однозначно проклятое место.
Отойдя от первого шока, Тревис вспомнил о друзьях.
- Господи! Хоть бы они были живы! Хоть бы были живы!
Поскальзываясь и спотыкаясь, он заспешил на второй этаж. Пока шёл до нужных дверей, память садистски подкидывала куски воспоминаний минувшей ночи. Стало ещё хуже. Теперь он частично знал, что сделал с Кесс.