— Но мы же столько не выпьем. Это шесть бутылок в день!
— А фрау Парсеваль? Старушка еще достаточно крепка. Кликнем ее на подмогу.
Нижегородский подсчитал, что до июня тридцатого года (договор был также составлен на восемнадцать лет) он должен получить от Жувиля сорок три тысячи двести бутылок и таким образом на каждую из них придется примерно по двадцать три марки его долга.
— Держу пари, этот прохвост никогда не продавал вино так дорого.
Что касается Ларса Бернадота, то в отношении его компаньоны поначалу не приняли никакого решения. Из найденной Каратаевым биографической справки они узнали, что он действительно был дальним потомком французского маршала[15] и, следовательно, еще более дальним родственником нынешнего шведского короля. Когда-то он служил в гвардии, но еще в молодости неудачно упал с лошади, вдребезги разбил колено и с тех пор заметно хромал. Военную службу пришлось оставить. Последние годы Ларс Бернадот занимался изданием книг, специализируясь на народных эпосах и серьезных исторических монографиях. Однако компаньонов искренне расстроила заключительная часть биографической справки, согласно которой их должнику оставалось жить всего лишь три года.
— Если бы речь шла о несчастном случае, мы могли бы вмешаться, — заметил тогда Савва, — но эмфизема легких…
Через Бергмана Вадим назначил Бернадоту встречу в «Адлоне»[16] и под видом своего поверенного представил ему Каратаева. Он накормил шведа русской черной икрой, французскими консервированными трюфелями урожая этой зимы, напоил винтажным белым вином, после чего известил, что в течение ближайших трех лет не намерен требовать денег, если тот в свою очередь согласится продлить срок жизни своего векселя до лета тридцатого года. Бернадот с облегчением принял предложение и сделал соответствующую надпись на документе. Прощаясь, он пригласил господина Пикарта посетить его при случае в Стокгольме.
В середине июня Нижегородский вернулся из Англии. Он опять выглядел свежим и бодрым.
— Зря не поехал со мной, Савва. Дерби в Эпсоме и Королевский Аскот под Виндзором — это настоящий праздник жизни. Кажется, весь мир съезжается посмотреть на скачки чистокровок. Знаешь, кого я там встретил?.. Угадай… Барона фон Летцендорфа! Стоит себе с тросточкой, в цилиндре (там все непременно в цилиндрах), покуривает сигару как ни в чем не бывало. В тот день на ипподроме Эпсом-Даунс разыгрывался приз принца Уэльского, — продолжал Нижегородский, устроившись на диване с Густавом на коленях. — Дистанция в две тысячи метров. Публика чертовски аристократична, так что особого накала страстей вроде бы нет. В основном борьба идет между владельцами лошадей и жокеями. Тем не менее зрители живо следят за ходом соревнований и делают ставки. А сколько там дам! Они особенно заметны, потому что все в огромных шляпах и с веерами. Не скачки, а показ мод.
— Ты с ним разговаривал? — спросил равнодушный к модам Каратаев.
— Я сделал ему еще одно предложение. Но позже, когда уже в Лондоне он показал мне свой броненосец.
— Яхту?
Вадим кивнул.
— Он пригласил меня на обед на свою «Каринду». Как всегда, собралась разношерстная, но со вкусом подобранная компания. Владельцы конюшен, пара жокеев — героев последнего Дерби, английский виноторговец, какой-то лорд, военные моряки… ну и десяток дам. Поначалу я даже стушевался. Разговор чаще шел на английском, и я понимал только, что сейчас говорят о лошадях, а вот теперь перешли на корабельную тему (что легко угадывалось по часто произносимому имени Тирпица), потом обсуждали погоду, последствия Агадирского конфликта и так далее, причем у меня сложилось впечатление, что присутствующих дам политика интересовала более всего остального. В общем, сижу, скучаю, от нечего делать рассматриваю карту вин (у барона не кают-компания, а настоящий небольшой ресторан), потом подзываю одного из обслуживавших нас матросов и прошу принести бутылку немецкого дорнфельдера. Оказывается, это вино только начали производить в Германии в небольших количествах и сейчас оно еще достаточно редко. Его делают из кросса двух красных сортов, высаженных где-то на Среднем Рейне. И ты знаешь, мой выбор привлек внимание. Заговорили о немецких винах и виноградниках, при этом перешли преимущественно на немецкий язык. Тут уж вставил пару реплик и я.
16
Отель «Адлон» — гостиница для избранной знати, где производились бракосочетания даже членов императорской семьи.