Над полем скорби мятежно витал плотный спиртной дух.
Тела в спальне выглядели именно так, как подсознательно ожидал Игорь. Развалившись поверх узких диванчиков прямо в одежде, оба местных жителя лежали рядом — Толстый и Тонкий, жертвы зелёного змия. Первый лежал на спине, воздев к потолку пузо и подложив руку под голову, второй на животе, раскинув на пол слишком длинные для такой кровати руки и ноги.
— Пиндюра Игорь Валерьевич, — Игорь помахал в воздухе раскрытой корочкой, привлекая внимание тел. — Милиция.
Тело потоньше что-то простонало. Тело потолще разлепило один глаз.
— Лёш, привет, — выдавило оно, устремив взор на сопровождающего Игоря. — А я думал, это Сашка опять ломится…
— Александр Трофимов уже никуда ломиться не может, — сказал Игорь. — Он не в состоянии.
— Опять допился, — глухо пробубнил в одеяло тонкий, не отрывая головы от кровати. — Ещё один конвент, от которого Сашка запомнит только заезд, первую бутылку с Семецким и дверь своей квартиры. Ром, пообещай мне, что на следующий кон мы его на коврик брать не будем.
— Отсутствие Александра на следующей конференции могу вам гарантировать я, — сказал Игорь. — Мёртвые люди по конференциям ездят плохо.
— Чего? — толстый Рома сел и тут же со стоном сполз вбок, схватившись за голову Его мутило.
— Ваш товарищ, проживавший с вами в этом номере "на коврике" утром был найден мёртвым, — пояснил Игорь. — И в этой связи мне хотелось бы задать вам несколько вопросов. Например, посмотреть на тот самый коврик. И прочие личные вещи покойного.
— Лёш, — Рома сел, растерянно моргая. — Он насчёт Сашки это всё серьёзно, что ли?
Тот молча кивнул. Игорь снова продемонстрировал свою корочку, в надежде на то, что хоть в этот раз его собеседник разглядит, что там написано.
— А как он… — Рома замялся. — Ну…
— С балкона упал, — сказал вместо Игоря Лёха.
— Лёш, ты чего? — на лице Ромы отразилось искреннее недоумение. — У нас же за окном крыша столовой и кинозал. Второй этаж. Там падать некуда!
Игорь прошёл к плотно задёрнутой занавеске и отодвинул её в сторону. Действительно, сразу за окном начиналась обширная нагретая тёплым майским солнцем крыша. При желании на неё запросто можно было выйти в окно.
По крыше разгуливали несколько не вполне трезвых людей. Один из них углядел Игоря, жизнерадостно улыбнулся и помахал ему рукой. Ему было хорошо. Игорь раздражённо задёрнул занавеску обратно.
— Никто и не говорит, что он падал отсюда, — сказал он. — Тело Трофимова нашли утром на асфальте с противоположной стороны здания. И в связи с этим меня очень интересует, где и когда вы его в последний раз видели.
— Ну, он с нами заезжал, — сказал Рома. — Это вчера днём. Затем вроде с Семецким ушёл, они по пансионату ходили, а после я его только вечером увидел. Док, он же с нами у Саши Громова был, да?
— Был, — сказал Док. — А потом я помню только, как он к нам ночью в номер за коньяком ломился, это когда мы уже спать пошли. Я его пустил тихонечко, он бутылку забрал и ушёл. Там, вроде, у Громова ещё сидели, и он им пообещал за добавкой сбегать…
— Это когда примерно произошло? — спросил Игорь.
— Ну не знаю, — сказал Док. — Мы где-то в двенадцать ушли. Полпервого, может в час. Не знаю. Я уже спать хотел ужасно.
— Значит, говорите, к Александру Громову он вчера ночью направлялся, — сказал Игорь. — И где с ним можно побеседовать? Алексей, вы не проводите?
— А сейчас времени сколько? — спросил Рома. — У Саши же мастер-класс сейчас.
— Угу, — Лёха кивнул. — В шестом корпусе.
— Ну, значит, идём в шестой корпус, — сказал Игорь.
— Вы знаете, — сказал Лёха по дороге, — может, лучше всё-таки дать ему довести мастер до конца? Всё-таки люди надеялись, рассказы писали…
— Трофимов тоже надеялся, — сказал Игорь. — Жизнь жил.
— Ну вы тоже поймите, там же скоро кончится уже, в час официальное окончание, — сказал Лёха, — зачем людям портить мероприятие? Тем более там, наверное, иностранцы сидят…
Иностранцы Игоря не убедили. Иностранцев в его ведении и так более чем хватало. Из Таджикистана, например. Но паранормальное чутьё заставило Игоря молча застыть на пороге.
В комнате висел плотный полог эмоций и сплетённых аур. На мявшегося посреди неё парня лет двадцати было жалко смотреть. Каждое новое слово критиковавшего его человека входило в чакры ослепительными иглами света, прогрызая в ауре неаккуратные дыры с рваными краями, разом напомнившие Игорю жертв энергетического вампиризма.
Мастер немного запинался, делая паузы, чтобы собраться с мыслями, но слушали его все очень внимательно.