На то, чтобы зашифровать письмо, уходит довольно много времени. Наконец я складываю его, капаю несколько капель воска и прижимаю к ним кольцо. Тяжелое, серебряное, украшенное литерами «Дж», когда-то оно принадлежало моему отцу, и после его кончины попало ко мне. Единственная оставшаяся у меня вещь из прошлого. Потом я сверяю даты. Если я отправлю письмо сегодня, в руки адресата оно попадет через три дня. Еще семь дней будет у того на расследование. Этого мало, но больше времени я ему дать не могу. Три дня, чтобы его сведения добрались до меня. Получается второе января. Представление назначено на шестое, на другой вечер после Двенадцатой ночи, чтобы королева исполнила свои религиозные обязанности в честь Богоявления. Это дает мне еще две недели, чтобы понять, что за сведения мне достались, и решить, должны ли двое подозреваемых стать тремя. Две недели перед последним отчетом для королевы, отчетом, который должен оправдать все мои слова, мысли и дела за последние два месяца и решить мою судьбу. Права на ошибку у меня нет. Это вопрос государственной безопасности, вопрос жизни и смерти.
Я встаю, накидываю плащ и задуваю свечу. Беру несколько монет, чтобы оставить связному: чуть больше обычной платы, пусть поторопятся. Сую монеты в карман вместе с письмом и выскальзываю на улицу. Время идет к четырем часам; вечер потихоньку вступает в свои права, поднимая занавес розоватых сумерек и открывая взгляду черную сцену. Я проталкиваюсь через толпу вокруг собора Святого Павла нынче она куда гуще обычного, ведь наступает Рождество. Лавки остаются открытыми дольше, чем всегда, и власти не возражают, хотя вообще-то сегодня воскресенье, и на площади не должно быть никого, кроме спешащих в церковь людей. Слишком шумно и все еще слишком светло, чтобы можно было оставить письмо в тайнике, так что я решаю переждать в «Русалке». С одной стороны, она близко, с другой там собираются дружки Бёрбеджа и мне может повезти наткнуться на Саймона Севера, которого я выслеживал утром, но так и не нашел, потому что он еще непредсказуемее Алара. А еще я могу встретить там Кита.
Наблюдая за ним, я узнал, что по утрам в воскресенье он ходит в церковь, днем — на рынок, а вечером играет в кости в тавернах или неспешно и бесцельно бродит по городу, в результате всегда оказываясь у Темзы. Там он садится на скамью и смотрит на воду, как будто она разговаривает с ним. Если я его увижу, то, может быть, узнаю что-нибудь, что успокоит мои подозрения, и буду дальше заниматься только Аларом и Севером. Что-нибудь, что позволит мне наконец перестать думать о Ките. Однако пока это часть моей работы, и думать о нем приходится.
Но в «Русалке» Кита нет. И Алара нет, и Бёрбеджа, и никого из актеров. Только Бартон сидит у стойки с парнями, которых я не знаю и не хочу знать. Все пятеро примерно одной с ним комплекции, коренастые и угрюмые. У одного синяк на скуле, у другого сбиты костяшки. Все хвастаются напропалую. Бартона я из списка подозреваемых исключил, так что у меня нет ни причины, ни желания торчать тут и разговаривать с ним или его дружками. Я собираюсь уходить, но он замечает меня и машет рукой:
— Эллис, каким ветром сюда?
— Думал найти тут Бёрбеджа. Бесплатный ужин мне бы не помешал. — История о том, как я заказал еду, а платить пришлось Бёрбеджу, распространилась среди актеров стремительно, как лесной пожар. С тех пор в трактиры за ним таскается по полдюжины человек, надеясь повторно увидеть подобное представление.
Бартон смеется.
— Ты третий из «Глобуса», кто сюда сегодня пришел. Харгроува я уже отправил в «Элефант». Может, он там.
Харгроув все еще остается одним из главных подозреваемых, я не исключаю его из этого списка, слишком уж сложно за ним следить. Если он в «Элефанте», я смогу хотя бы приступить к делу. Я киваю и собираюсь уходить, но останавливаюсь.
— А другой?
— Че?
— Ты сказал, что я третий из «Глобуса» сегодня. Я, Харгроув, а еще кто?
Это слишком конкретный вопрос, и у меня нет особых причин его задавать. Но Бартон сегодня говорит с шотландским акцентом, а это случается, только если он пьян. Он вряд ли спросит, почему я интересуюсь.
— Альбан. Но, похоже, он не жратвы бесплатной хотел, а драки. Думал, я ему скажу, где ее найти.
Я сразу понимаю: что-то не так. Я знаю Кита, и уличные драки совсем не в его вкусе. Скучающим тоном испрашиваю:
— И куда ж ты его послал?
— В Винтри. Знаешь, где все эти переулки вокруг Клоак-лейн. Вечно там шляются люди, которым невтерпеж по зубам получить. Но там можно и денег хорошо поднять, если умеешь.