— А если нет? — Я пытаюсь не показывать свою тревогу.
Я знаю этот район. Бывают бои с правилами, ограничениями и ставками по паре шиллингов, но не в Винтри. Там все всерьез, без всяких правил, и деньги там крутятся немалые. За такой куш многие готовы умереть или убить.
— Он же мальчик совсем. — Голос у меня уже не такой равнодушный. — Не шотландский баран вроде тебя.
Дружки Бартона злятся, заслышав оскорбление, ерзают на стульях, как будто собираются что-то сделать. Останавливаю их одним взглядом.
Бартон немного смущается, пожимает плечами:
— Ну ведь с чего-то надо начинать.
Я выскакиваю из «Русалки» и несусь к Найтрайдер-стрит, где пролегает самый короткий из известных мне путей к Винтри. Так недалеко, всего пара миль. Найтрайдер-стрит упирается в церковь Апостола Фомы, а дальше уже идет Клоак-лейн. Это и вправду та еще клоака: темная грязная улица, застроенная покосившимися домами, сырая, скользкая и гадкая. Меня окликают из темноты, выпрашивают еду, деньги — хоть что-нибудь. Я бегу дальше. От улицы отходит не меньше десятка переулков, и в каждом ревет толпа. Везде дерутся. Кит может оказаться где угодно.
Я забегаю в переулки и выбегаю из них все быстрее, потому что слышу глухой звук ударов, резкий треск ломающихся костей, хлюпанье крови. Я вижу избитых парней, которые корчатся на земле. Кого-то окружают друзья, кто-то валяется один. Другие победоносно воздевают окровавленные руки в синяках. Но Кита я не вижу, и это меня радует и огорчает.
Наконец я его нахожу. Он оказывается в самом дальнем переулке, в толпе зевак, которые любуются дракой, прислонившись к стене. Руки скрещены на груди, штаны маловаты, сапоги великоваты. Мшисто-зеленая куртка слишком тонка для морозного декабрьского вечера.
Он меня не видит. Напряженно следит за каждым ударом, блоком, шагом, как будто пытается их запомнить. Я уверен, что он не собирается участвовать. Бойцы уже катаются по земле, увлеченно колотя друг друга. Оба размером с Бартона, а то и покрупнее. Ничего тут не сделаешь. Не могу же я взять Кита за руку и увести отсюда. Это очень собственнический жест, предполагающий, что у меня есть на Кита какие-то права. И конечно, спасибо он мне за это не скажет.
Я решаю подождать. Если Кит выступит вперед и вызовется подраться, я встану против него. Пропущу пару ударов, а потом помну так, чтобы в следующий раз дважды подумал, прежде чем лезть в драку. Могу даже сдаться ему, если вопрос в деньгах.
Довольный своим планом, я прислоняюсь к стене. Но Кит, как всегда, удивляет меня. Он отлепляется от стены и идет по переулку совсем в другую сторону, не досмотрев бой. Я не могу понять, решил ли он бросить это дело или просто перейти в другое место, поэтому выступаю из тени и иду за ним, уворачиваясь от чужих локтей и коленей, чтобы не потерять его из виду.
Я сворачиваю на Доугейт-стрит. Кит идет в пятидесяти шагах впереди. Эта улица разделяет Винтри и Доугейт, где живет Кит. Кажется, он пришел в чувство, Я перевожу дух, но потом замечаю их.
Трое выходят из соседнего переулка и незаметно следуют за Китом. Он идет, опустив голову, погрузившись в свои мысли, как обычно на своих вечерних прогулках. Такое поведение опасно везде, а особенно здесь. Если он и понял, что его преследуют, то ничем этого не показывает. Мне кажется, он не замечает этих троих. Они все среднего сложения, среднего роста, одеты в потертые холщовые куртки и шерстяные шапки. Отстающие подошвы сапог шлепают по камню. Это не мальчишки, которые ищут драки. Это воры, нацелившиеся на добычу.
Я думаю, как поступить. Закричать — выдать себя. Промолчать — подвергнуть Кита риску, а этого я допустить не могу. Коротким свистом я даю ворам понять, что они не одни. Двое оборачиваются, смотрят в темноту. Я довольно далеко, так что они либо не видят меня, либо не считают опасным. Они оборачиваются обратно к Киту. Это их вторая ошибка.
— Эй ты! — Один из парней ускоряет шаг и преграждает Киту дорогу.
Кит поднимает голову, на секунду замирает, а потом делает шаг в сторону и идет дальше. Но парень, разумеется, не хочет его пропускать.
— Я с тобой разговариваю! — Он хватает Кита за плечо и разворачивает к себе, слишком сильно.
Я думаю, что Кит потеряет равновесие или попытается вырваться и убежать. Но предугадать его поступок опять не выходит. Он вдруг выхватывает из-под старой куртки нож.
Я со свистом втягиваю воздух. Даже с моего места, футов с пятидесяти, видно, что это чертов свинокол, огромный, тяжелый и такой острый, что я почти слышу, как он разрезает воздух.