— Надо человеку в глаз посмотреть. У тех, кто стал ЖД, в середине зрачка появляется белая точка, как будто пиксель на мониторе перегорел.
Виктор придвинулся к бокалу и внимательно разглядел Тамарин зрачок. Все пиксели были на месте. Так они и сидели несколько минут, прижавшись головами с двух сторон к пузатому стеклу, изучая потусторонний мир, как рыбы в круглом аквариуме.
— Домой пора. Поздно уже, — сказала она. — Завтра придёшь? Обещали хороший заказ оформить. Могу для тебя придержать, но только не долго.
— Нет, не приду. У меня завтра дальний выезд, а вечером обещал с ребятами в клубе собраться. Они там какое-то дело затеяли, приглашают. Может, ещё подзаработаю немного…
Оказалось, что Тамара жила недалеко от его дома, возле новой деревянной церкви. Он в том районе редко бывал. Друзей у него там не было. Да и заказы эти новые просветлённые не делали — довольствовались тем малым, что в магазине продавали. Трудно их понять. Вроде бы и в Бога верят, единого и неделимого, но с какими-то причудами. У них в клубе тоже есть один такой, по кличке Шмаль. Он сам говорит, что это от слова шмалять — стрелять не целясь, а другие, что это в память о наркотиках, которыми он раньше приторговывал. Трудно сказать. Но сейчас он не пьёт, не курит, про душу любит поговорить, но не крестится и креста не носит. Это говорит от римлян символ пошёл, а римляне — язычники. Надо церковь от языческих символов очистить, и тогда всем будет счастье. Короче, секта какая-то тёмная.
Сегодня народу в клубе собралось много. К огневому рубежу выстроилась очередь. В телевизоре человек в чёрном костюме с белым воротничком-стоечкой спорил с лысым мужиком в кожаной куртке с заклёпками.
— Что вы мне, батюшка, всё за мировой опыт втираете. У них там, за бугром, свои порядки. Им что вечный, что смертный — всё едино. Потому что сплошная бездуховность была, как говориться, есть и будет. Они за деньги готовы всем подряд операции делать. Я слышал, они программу обсуждают — всем младенцам сразу после рождения сердце менять, чтобы уж наверняка не заболело…
— Что вы глупости-то всякие повторяете. Никто не предлагает младенцев оперировать. Разговор идёт о том, что появилась новая, так сказать, не хочу говорить этого термина, но другого ещё не придумали… Так вот, появилась новая разновидность людей…
— Вот именно — разновидность. Паразитическая, заметьте, разновидность. Как грибок на ногтях. Если уж завёлся — ничем не выведешь. (Одобрительный смех в студии).
— Вы, уважаемый, своими шуточками добиваетесь дешёвой популярности. Вы забыли главную Божью заповедь: нет эллина, нет иудея. Если Господь Бог допускает существование таких людей, значит так ему это угодно…
— А мне, должен вам заявить, святой отец, — не угодно. Человек сам хозяин своей судьбы. И если что-то или кто-то мешает мне жить, — то уж прости, подвинься. (Аплодисменты в студии).
— Пойдёшь сегодня с нами? — спросил Шмаль.
— Куда? — не понял Виктор.
— Тебе что, не сообщили?
— Нет.
— Мы решили егерский отряд создать из ребят нашего клуба. Сегодня пробная вылазка. Ты хорошо стреляешь — нам подходишь.
— А куда стрелять?
— Не куда, а в кого. В дровосеков, конечно. Что-то их последнее время много расплодилось в округе.
— А я ни одного дровосека не знаю.
— А стрелку и не надо ничего знать, для этого у нас разведчики есть. Говорят, на Покровке в старой школе у них логово. Сегодня собираются на свою дровосечную сходку. Если не разбегутся, можем нескольких шмальнуть. Только целиться надо хорошо. Обязательно в голову. Мозг — это у них центр управления. А сердце — пустое. Душу-то вынули при регенерации. Я уж не говорю про другие органы.
— Я как-то не готовился, — неуверенно сказал Виктор.
— А что тут готовиться? Арбалет у тебя хороший. Только разрывные наконечники на болты прикрути, чтобы уж наверняка башку разорвало… Или ты не с нами? — Шмаль подозрительно взглянул на Виктора. — Ты уж сразу определись на чьей ты стороне.
— Почему? Я с вами, — откашлявшись сказал Виктор.
Школа закрылась много лет назад. Когда разорилась фабрика, люди из посёлка постепенно разъехались, остались только пенсионеры и алкоголики. Потом соседнее поле распродали под коттеджи — жизнь немного оживилась. Приехали новые семьи. Родителям понадобились магазины, а детям детские сады и школы. Но кризис добил посёлок окончательно. Денег на инфраструктуру и благоустройство не хватало, жители начали перебираться в более цивилизованные места, а дома по бросовым ценам стали сдавать разным непонятным личностям. Тогда-то в городе и пошёл слух, что в Покровке селятся вечные, скрываясь от нормальных смертных людей. Пока их было мало, дело ограничивалось обычными разговорами и сплетнями. Но когда население посёлка выросло, и его обитатели стали появляться в городских магазинах, горожане вспомнили про угрозу биобалансу планеты.