- Посоветуй на свой вкус. - Заговорщицки наклоняясь ко мне: - Какое здесь самое вкусное пирожное?
- Пирожное? - я откровенно изумилась.
Мы только пришли в ресторан, а он переключился на десерт. Впрочем, как позже выяснится, удивлять такого рода мелочами он мастер. Позже привыкну, что за каких-то несколько минут Егоров способен легко сменить несколько, совершенно не вяжущихся друг с другом, тем.
Иногда ему хочется говорить обо всем и сразу. Иногда не вытянешь ни слова. Человек-загадка. Человек настроения и человек, желания которого я никогда не пойму.
Зато тогда впервые осознала, что он жуткий сладкоежка. Но об этом маленьком пристрастии осведомлены немногие. Точнее, я стала чуть ли не одной из немногих, при ком без стеснения показал свою слабость. Возможно, он тоже ощущал незримую нить, связующую нас, потому и не стал строить из себя звезду. Может всё произошло случайно, и уже вскоре пожалел. Кто знает? Но Андрей выглядел серьезным, как никогда.
- Ну да, пирожное. - Мужчина склонил голову набок, сверля меня взглядом. Несколько секунд, после которых, словно опомнившись, с усмешкой бросил: - Хотя о чём это я? - передавая меню подоспевшему официанту: - Вообще полностью положусь на твой вкус, как на частую посетительницу сего заведения.
Выпадая из мимолетного шока, я невнятно поблагодарила за оказанное доверие и сделала заказ. Уделив особое внимание сладкому, и выбрав для Егорова, как посчитала, наиболее вкусный и необычный десерт. Благо, благодаря частым приходам в ресторанчик, была неплохо осведомлена.
- Итак, с чего начнем? - не успел официант удалиться, самоуверенно изрек Андрей, вновь вгоняя в ступор. - Подозреваю, такая девушка как ты приготовила нечто экстраординарное.
Надо сказать, ставить в неловкое положение у него всегда неплохо получалось.
- Мы успели перейти на “ты”? - лихорадочно сминая салфетку, зачем-то промямлила.
- Ты против? - как само собой разумеющееся.
- Глупо быть против того, что случилось, - привела веский довод, и лишь потом дошло, как должно быть двусмысленно выгляжу.
- Согласен. - Лукаво подмигнув, Егоров сомкнул руки в замок и, подперев подбородок, пытливо уставился на меня. - Так как на счет экстраординарного, а Кариш?
- Что ты имеешь в виду? - в попытке спрятать улыбку, опустила голову.
- Ты ведь пригласила меня на интервью. Или есть еще что-то?
Я открыла рот, собираясь ответить, правда, не до конца решив, что именно. Но вернулся официант с бутылкой белого французского вина, давая немного времени на раздумья, пока наполнял бокалы. Хотя напрасно надеялась, что это меня спасет. Находясь рядом с Егоровым, сколько не думай и не готовься заранее, всё пройдет мимо. Он с легкостью найдет кнопочку, к нажатию которой я не готова.
Так и теперь, отсалютовав бокалом, лишая возможности ответить, оповестил:
- Прежде чем приступим, у меня есть парочка предостережений, - подводя фужер к моему, чтобы чокнуться. - Но для начала выпьем. За встречу!
- За встречу! - расплываясь в улыбке следом за звоном соприкоснувшихся бокалов, торжественно повторила. Пригубив кисло-сладкого напитка, игриво поинтересовалась: - И что же за предостережения? В отличие от ищеек жареных фактов, написать в репортаже о тебе правду и только правду?
- Знаешь, а ведь это мое первое полноценное интервью. - Слегка зардевшись, подобрал несколько косвенное пояснение. - Столичные журналисты рыщут в поисках иных сенсаций. Там мало кого привлечет история малоизвестного, молодого театрального актера. Поэтому мне немного неловко от любого внимания со стороны прессы или театралов.
Слова Андрея меня ни капли не удивили. Заевшаяся столичная публика очень привередлива. Чтобы удержаться на плаву и получить малейший всплеск внимания, не говоря о том, чтобы о тебе напечатали в газетах, нужно здорово помозолить глаза, и запомниться либо некрасивой выходкой на виду бомонда, либо засветиться, минимум, на малом экране в ширпотребном сериальчике.
Впрочем, публика нашей культурной столицы страны не менее привередлива. Но немного в ином плане - внимание необходимо заслужить качественной работой, или иметь преференции в виде связей. В случае с Егоровым, ему повезло дважды. Я действительно считала его талантливым. Но вместе с тем, не привлеки он моё внимание, кто знает насколько была бы вероятна данная встреча.
Но предпочла, не вдаваясь в подробности, отмахнуться:
- Брось ты, всё с чего-то начинают.
- Да знаешь, на самом деле я никогда не стремился стать актером. - Откинувшись к спинке стула, посерьезнел Андрей. - Точнее не так. У меня мысли такой не возникало.
- Почему? - на выдохе, чуть слышно переспросила.
Внутреннее чутье подсказывало, что услышу нечто важное и в какой-то мере скрытое от окружающего мира. Тайны прошлого загадочного Андрея Егорова.
Когда-то за эти сенсационные открытия журналисты будут готовы порвать друг друга. Но сейчас, на случайный вопрос Егорова:
- А ты записываешь или память феноменальная?
Я едва не отмахнулась. Вовремя вспомнив, какова официальная причина данного свидания, торопливо вытащила с сумочки телефон и, включив диктофон, пролепетала:
- Я… немного нервничаю. Можем продолжать.
Одобрительно кивнув, Андрей прикрыл веки и признался:
- Я воспитывался в обычной рабочей семье. Надо сказать, очень верующей, где часто работали во благо прихода местного монастыря. Поэтому до определенного времени не думал об актерстве, заранее зная, что у родителей данная новость не вызовет энтузиазма.
- Что же случилось, что они поменяли мнение? Или ты пошел против их воли?
- М-м… В какой-то степени.
- Расскажешь?
Обернувшись к официанту принесшему заказ, Егоров учтиво поблагодарил и когда тот удалился, принимаясь за мясо, как бы между прочим, заявил:
- Слышала что-нибудь об ММА?
Несколько секунд ступора, пока дошло значение аббревиатуры.
- Бои без правил?
- Они, родимые, - с аппетитом поглощая еду. - Здорово тренируют силу воли и учат самостоятельно принимать решения.
- Ты занимался боями?
Я была порядком ошеломлена. Монастырь. Фрифайт. Актерство. Жизненные сферы, мало вяжущиеся вместе. Но сферы, которые загадочным образом совмещал Егоров. Человек, не просто умеющий поражать, но и по-хорошему вызывающий восхищение.
- Было одно время в юности. Так, для себя в большей степени. - Указав на мою тарелку, хмыкнул: - Чего не ешь? Фигуру бережешь? По-моему напрасно. Она у тебя шикарна.
- Спасибо, не хочется, - дергано поковырявшись вилкой в салате.
Как объяснить человеку, что рядом с ним речь отнимается. О каком аппетите можно рассуждать? Андрей не поймет. Вернее поймет, но это станет для него несвоевременным откровением.
- Зря. Ты была права - кухня здесь восхитительная.
- Знаю, - пригубив вина. - Так расскажешь, как тебя занесло в бои без правил?
- А знаешь, Кариш, - отбросив вилку на стол, немного раздраженно ошарашил: - Дело было в юности. А о юности я не люблю распространяться. Считай одним из предостережений.
От недоумения я забыла, о чем хотела спросить. Андрей как-то быстро переменился, одевая непонятную на тот момент маску холодности и равнодушия. Показалось, что передо мной совершенно другой человек. Куда и девалась озорная мальчишечья ухмылка.
Единственный человек в моей жизни, столь умело играющий человеческими эмоциями. И ни капли этого не смущавшийся.
- Слишком личное? - кажется, мой голос заметно дрогнул.