Уходит. Входят полицейские и крушильщики. Богомолки в страхе разбегаются. Крушильщики выламывают оконные рамы, бьют стекла, выносят мебель и стелют на ее место солому, которую тут же поливают из лейки. Комната превращается в тюремную камеру, где разыгрывается следующая сцена.
Папаша Убю, закованный, Пипиду
Папаша Убю: Пипиду, дружище! Вот ты и стал бродяжкой, ты и три твоих голодранца. Хочешь припасть к нашему большому кошелю! Тебе не наскрести даже на багажный ящик, чтобы скоротать брачную ночку с барышней Какаду. Как бы не так! Она ведь тоже теперь свободна, если не считать дядюшки, но дядюшка — не крыша, от дождя не укроет. А я сижу здесь в полном покое, у меня по миленькому ядрышку на каждой ноге, и они не заржавеют, я их даже никелем покрыл — к чему мелочиться.
Пипиду: Довольно, Убю! А не то я вас так тряхну, что мало не покажется! Вырву вас отсюда, как бабочку из кокона!
Папаша Убю: Ваша пресловутая свобода весьма незамысловата даже для того, чтобы изготовить обыкновенную вилку, двузубый инструмент. А я, к слову сказать, заточен в этом узилище. Доброй ночи, дружище. Мы велели зажечь фонари, а то вдруг светило, под которым вам предстоит бродить, — нам это известно благодаря нашим познаниям в метеорологии — окажется слишком тусклым. Холод, голод и пустота позволят вам видеть далеко впереди. А нам пора отдыхать. Наш тюремщик вас проводит.
Те же и Тюремщик
Тюремщик: Мы закрываемся.
У гарема.
Сулейман, Визирь, Свита
Визирь: Господин, позвольте вам сообщить, что Свободная Страна наконец-то высылает нам дань. К нам идут двести каторжников, и среди них — прославленный Папаша Убю. А женат он на столь же известной Мамаше Убю и будет покрупнее самого толстого из ваших евнухов.
Сулейман: Да, я о нем наслышан. Говорят, Папаша Убю был королем Польским и Арагонским и немало в жизни повидал. Но он питается свининой и писает стоя. Одно из двух — либо он псих, либо неверный!
Визирь: Господин, он весьма сведущ во множестве наук и сможет вас приятно развлекать. Он ведь преуспел не только в метеорологии, но и в мореплавании.
Сулейман: Вот и славно, тем старательнее он будет грести на моих галерах.
АКТ ЧЕТВЕРТЫЙ
Площадь перед тюрьмой.
Трое Свободных людей
Первый Свободный человек (второму): Куда это вы направляетесь, друг? Неужто опять на учения? Похоже, вы становитесь послушны.
Второй Свободный человек: Капрал запретил мне посещать утренние занятия. Я — свободный человек и поэтому никогда их не пропускаю.
Первый и третий Свободные люди: И вот, словно бы случайно, мы каждое утро оказываемся в одном и том же месте, чтобы дружно не слушаться от такого-то до такого-то часа.
Второй Свободный человек: Только вот сегодня не пришел капрал.
Третий Свободный человек: Он волен так поступать.
Первый Свободный человек: А поскольку сегодня дождь…
Второй Свободный человек: Мы вольны его не любить.
Первый Свободный человек: Что я вам говорил. Вы становитесь послушны.
Второй Свободный человек: Это капрал становится послушным. Он частенько пропускает занятия по непослушанию.
Третий Свободный человек: Давайте смеха ради посторожим тюрьму, благо здесь есть сторожевые будки.
Второй Свободный человек: Причем свободные.
Третий Свободный человек: К тому же, нам строжайше запрещено находиться в сторожевых будках.
Первый Свободный человек: Вы — свободные люди!
Второй и третий Свободные люди: Мы — свободные люди!
Те же и Лорд Катоблепас с Лакеем
Лорд Катоблепас: Какой заурядный городок! Сплошь состоит из домов, дома как дома. Ничего примечательного. А вот это, похоже, королевский дворец. Джек! (Лакей вытягивается.) Достаньте мой карманный дикшонарь. Найдите в нем слово «дворец».
Джек (читает): Дворец — здание из тесаного камня с коваными решетками. КОРОЛЕВСКИЙ ДВОРЕЦ, или ЛУВР — то же, что дворец, но с дополнительной оградой и стражей у входа, которая не пускает посторонних.