Так приобретайте же наш Альманах и сверяйте по этой настольной книге газеты, с которыми вы наивно возитесь, а их мнения, если вы полагаете их правдивыми, — с нашим безошибочным мнением; так же как сообщения завтрашних газет, пичкающих вас заведомо бесполезными знаниями, сверяйте с нашими познаниями в метеорологии (однажды мы видели четырнадцать телеграфных столбов, целиком уничтоженных молнией!).
Я слышу верную нашу супругу, Мамашу Убю, которая уговаривает меня огласить без ложной скромности одно из наших предсказаний:
Ба, господа, этой зимой в Париже будет очень холодно!
В Париже холодней всего зимой бывает,
сказал наблюдательный поэт. Но мы этого вовсе не хотим. Это совсем не наша вина. Подождем весны. Весной станет теплее, потому что появится наш второй Альманах; а летом, в нашем летнем номере, — вы только представьте себе! — будет объявлено о праздновании нашего торжества, четырнадцатого июля. Иной раз задождит, в остальные дни прояснится. Об этом я вас незамедлительно проинформирую. Итак, господа, теперь, я надеюсь, вы уверены, что в Альманахе Папаши Убю будет и дождь и хорошая погода?
— Папаша Убю, вы уделите внимание в вашем Альманахе деревенской роже?
— Эх! свечки едреные, наш Альманах сообщит читателям о всех подобных недугах при помощи смеха. Заодно и сэкономим на лекарствах.
Отросточки тросточек в парниках сменяются зонтиками. Их бутоны распускаются под первыми ливнями; искусственный полив принесет те же результаты; но специалисты-цветочники защищают их, чтобы сохранить более поздние сорта от минимального орошения в стеклянных оранжереях.
Для борьбы с основной влажностью, как это водится под знаком Водолея, следует запастись вокруг да около теплыми и поглощающими влагу вещами. Пьяницы должны будут окружить себя бородой, а эстеты — хорошим лисьим мехом и шубами. Хорошая шуба сезона, действительно модная, соответствует двадцатой части веса пьяницы. Итак, приобретайте их в нашем магазине «Торговля ризами» Святого Сульпиция. Охотникам необходимо будет приобрести ловушку для трюфелей в нашей скобяной лавке Святого Губерта. Мода на свинец, который пугает и пробивает дичь насквозь, прошла. Наиболее популярная дичь месяца — индюк, которого, если есть возможность подойти как можно ближе, легко убить несколькими дюжинами ударов мортиры для трюфелей, которая может быть доставлена читателям Альманаха из нашей оружейной лавки Святого Георгия.
Индюка следует подавать жареным с сезонным салатом.
Наиболее нежные экземпляры салата отбеливаются в темноте специальных подвалов, куда имеется доступ только слабому свету электрических ламп: самыми знаменитыми подвалами являются «Опера», «Водевиль» и другие известные питомники. Юные рабыни соглашаются посвятить первые ночные часы своей молодости этим кулинарным монастырям. Корни драгоценного растения пускают спутанные ростки на соломенных или латунных подпорках в их пышных волосах. Чтобы облегчить существование рабынь в неподвижной отрешенности, кулинарные эксперты настоятельно совершенствуют их в игровых искусствах, и национальные салаты обеляются под трепетные звуки музыкальных инструментов.
Проходит под знаком Рыб. Однажды (ближайшее 30 февраля) странствуя по улицам во Времемобиле, мы направились к высотам Монмартра, и наше брюхо, как сверкающий метеор, продвинулось на один величественный и медлительный шаг. Вращающейся сферой мы снизошли на улицу Лепик и на улицу Бланш, к церкви Святой Троицы, куда колокола призывали верующих, открывая им двери при помощи великих органов Александра Гильмана; проследовали улицей Лафит, улицей Ришелье, затем по мосту Искусств; там мы увидели не скопление народа, нет, — это были прохожие, которые шли мимо, не останавливаясь, хотя, вероятно, они и могли бы остановиться даже без возможного вмешательства полицейского, но там не было ни одного полицейского, при всем том, что мог появиться и полицейский, и два полицейских, и целая бригада центральной полиции; так мы вынуждены были оттесниться к созерцанию воды. И не без пользы, судите сами:
Погруженное в воду существо боролось за то, чтобы остаться на поверхности; бесстыдное и беззаботное существо было полностью обнаженным, его не сводили судороги от холода, у него не было искусственных членов, поскольку не было ни рук, ни ног, но, клянусь, оно прекрасно плавало, — да это рыба, вот оно что!