Эх, Гэри… Что же ты натворил?
Тесс открыла следующее дело. Мейеры были убиты в следующем году, в феврале. Это убийство выглядело более подготовленным. Никаких нестыковок, в отличие от убийства Уотсонов. Но в этом деле обнаружились другие несоответствия. Во-первых, у них не было детей. И потом, миссис Мейер ударили ножом несколько раз, и она умерла от потери крови после того, как, по определению судмедэксперта, «ее пытали три, может, четыре часа». Но миссис Мейер тоже не насиловали. Почерком дока Риццы на полях отчета об экспертизе значилось: «Необычное расширение кожной ткани в ножевой ране. Никаких следов не найдено». Тесс наметила спросить Риццу о том, что он имел в виду.
Она опять вздохнула, закрывая папку с делом Мейеров. Оба случая не вписывались в профиль Гарзы, и все же их свалили в одну кучу. И кто на этот раз отличился? Она вновь открыла папку в поисках имени детектива.
— Вот дерьмо, опять Гэри, — прошипела Тесс, пытаясь понять, как такое могло произойти.
Гэри Мичовски был хорошим копом, опытным и дотошным. Относился к делу с душой. Специальному агенту приходилось с ним работать, и да, она замечала некоторые промахи, но кто не ошибается время от времени? Однако по этим делам, хоть уже и прошло чертовски много времени, ему придется держать ответ. Вспомнив недавние слова Пирсона о том, что она раскрывает дела, не заботясь о чувствах других людей, Тесс горько усмехнулась. Гэри, в отличие от нее, скорее всего, пользуется популярностью у коллег и считается надежным товарищем. Но в делах Мейеров и Уотсонов он облажался по-крупному, и она хотела бы услышать его версию событий. Как хороший коп мог совершить такую грубую и очевидную ошибку?
Тесс взяла третье дело, опасаясь вновь увидеть на первой странице знакомую фамилию. Но, к ее облегчению, над делом работал некий детектив Маккинли из Майами-Дейд. Бог весть, кто таков.
Тауншендов убили через три года после Мейеров. На этот раз ребенок был: девочка восьми лет. Тесс покачала головой, ощущая бессильную ярость. В голове крутился риторический вопрос: «Каким же мерзавцем надо быть, чтобы убивать детей?», но она знала ответ: человеком типа Кеннета Гарзы — заслуживающим смерти хладнокровным кровожадным психопатом.
Тесс убрала с лица волосы и в меркнущем свете уходящего дня принялась изучать дело Тауншендов. Здесь обнаруживались те же примечательные исключения из типичного для Гарзы модуса операнди. Но на этот раз более явственные, более заметные. Зарезана женщина. Продолжительные пытки. И прямо тут, на последней странице судебно-медицинского отчета — сюрприз. Деталь, которую специальный агент упустила при первом поспешном чтении дела. Этот абзац, длиной всего в две строчки, вызвал спазмы в желудке: Эмили Тауншенд была изнасилована.
8. Разговор за ужином
В город Тесс въехала ближе к полуночи. Машин было немного, и она без труда лавировала в потоке.
У нее разболелись челюсти от того, что она упрямо сжимала их всю дорогу. Неужели все так просто? Из того, что в трех отвергнутых Гарзой убийствах женщин убивали ножом, а не из пистолета, он заключил, что преступник больше любил убивать именно женщин? Хотя кому лучше знать, как работает мозг психопата, если не такому же психопату? Или, может, Гарза дурачил ее, кидая наживку, чтобы она принялась вынюхивать и преследовать добычу, словно идеально обученная легавая.
Тесс задумалась, почему она поверила, что чертов маньяк не убивал те три семейства. С каких пор она стала полагаться на слова психопата? Но чутье подсказывало, что нужно верить Гарзе и искать настоящего убийцу. Пятнадцать лет спустя сделать это было почти невозможно, но попробовать стоило.
Погруженная в свои мысли, она не заметила, как доехала до старого гриль-бара «Медиа луна», почти не надеясь увидеть в его окне табличку «Открыто». Но табличка висела, а на парковке стояло несколько машин. Она поставила свой внедорожник подальше, с краю, чтобы не распугать посетителей видом черного полицейского автомобиля, припаркованного перед входом в забегаловку, взялась за медную ручку входной двери и распахнула ее. И тут же знакомые запахи и звуки вызвали недовольное урчание в ее пустом желудке. Тесс ничего не ела весь день, и ее организм резонно начал возмущаться. Она забралась на барный стул возле обшарпанной стойки и поискала глазами бармена.
Тот болтал со здоровяком, одетым в грязный рабочий комбинезон, и, судя по энергичным жестам и громкому смеху, оба веселились по полной. Тесс невольно улыбнулась, увидев Кота расслабленным, довольным жизнью и работой. Хотя он сильнее стал сутулиться, похоже, еще больше похудел, и в его длинных вьющихся волосах сильнее проступила седина, бармен отлично выглядел для своего возраста. Кажется, ему скоро стукнет семьдесят? Нет, наверное, она ошибается, но шестидесятилетний рубеж Кот точно перешагнул. Хотя такие мужчины никогда не стареют. Всякий раз, когда Тесс смотрела на него, она вспоминала кантри-певца Вилли Нельсона — правда, волосы покороче, да и с музыкальным слухом не очень. Но было в бунтарском и вечно юном Коте нечто такое, что ассоциировалось со свободой, добротой и дружбой.