Но, как бы там ни было, это здорово облегчает мне работу и жизнь. Я просто прогуливаюсь по улице и замечаю все, что мне нужно: кто из соседей дома, во сколько они возвращаются, чем занимаются мои потенциальные жертвы, когда ужинают, сколько у них детей, есть ли муж или собака, каков распорядок дня и есть ли он вообще… Я знаю все, потому что эпоха полной открытости дает мне возможность наблюдать.
Так же я поступил и в случае с Тесс. Я установил, что она живет одна в многоэтажном доме. Но даже если мой объект проживает в квартире на дцатом этаже, я все равно могу следить за ним — из здания напротив, в бинокль, если надо, в инфракрасном свете. Нужны лишь незавешенные окна.
Я знаю, что она возвращается домой поздно, ужинает не всегда. Знаю, что редко оставляет пистолет вне пределов досягаемости — из-за этого я и поменял свой план с наслаждения на уничтожение. Я знаю, что она предпочитает простые вещи: в квартире у нее немного мебели, отчего моя миссия усложняется, если я хочу сделать ей сюрприз. В конце концов, я понимаю, что должен проявить терпение. И я буду ждать, когда она придет домой, даже если это ожидание продлится много часов.
А вот когда она покинет этот мир, я смогу погрузиться в свою прекрасную Монику.
50. В морге
Тесс ерзала от нетерпения, сидя на трехногом табурете рядом с лабораторным столом и наблюдая, как Рицца поворачивает ручки микроскопа, бормоча себе что-то под нос.
Она вытащила коронера из дома в столь поздний час и пожалела о своем решении, когда заметила темные круги у него под глазами и то, как неуверенно он переставляет ноги. Но ждать до утра она никак не могла. Если ее подозрения оправдаются и, вопреки логике и репутации, Брэдли Уэлш окажется серийным убийцей, она потребует взять его под стражу немедленно. Тогда, возможно, появится шанс спасти Монику.
— Мне жаль, Тесс, — сказал Рицца и, сняв очки, потер то место на переносице, где остались красноватые следы от оправы. — У этого волоса нет фолликула. ДНК извлечь мы не сможем.
— Вы это серьезно, док? Пожалуйста, не говорите мне этого!
— К сожалению, ничего другого я сказать не могу. Я даже сравнил твой сегодняшний волос с теми, что мы взяли из старых дел.
— И? — нетерпеливо спросила Тесс, соскакивая с табурета. Ей легче было сохранять спокойствие, вышагивая по тихому полутемному моргу.
— Нельзя сказать определенно ни да, ни нет. Новый волос тоньше, чем тот старый. Может ли это означать, что он принадлежит другому человеку? Да. Но, с другой стороны, с возрастом волосы становятся тоньше. Это случается, вернее, так обычно и происходит. Я провел минеральный анализ: он не совпадает со старыми волосами. Опять же, это ничего не значит. За долгий период времени влияние таких факторов окружающей среды, как токсины, питательные вещества, принимаемые лекарства может их очень сильно поменять.
— То есть у нас ничего нет, так?
— Во-первых, анализ волос используется в суде только для того, чтобы исключить, и никогда, чтобы включить в число подозреваемых. Но мы и этого сделать не сможем. Новый волос не настолько отличается от старых, чтобы исключить Брэдли Уэлша. Однако это не дает возможности рассматривать его в качестве подозреваемого. За пятнадцать лет структура волос может измениться настолько, что мы не сумеем доказать их принадлежность одному и тому же человеку. И я не могу этого утверждать, даже неофициально, — коронер вздохнул и выключил микроскоп. — Думаю, можно сказать, что мы имеем не больше того, что имели до твоего визита к Уэлшам.
Тесс проглотила длинное многоэтажное ругательство — Рицце незачем было выслушивать ее тираду. И уже через несколько секунд она почувствовала, как к ней постепенно возвращается спокойствие и с ним ясность мысли.