Только с февраля по октябрь 1915 г. производительность казенных заводов, производивших взрывчатку, увеличилась более чем в 2 раза, частных – более чем в 50 раз!50 В кратчайшие сроки производство взрывчатых веществ в России выросло в 33 раза, со 100 до 3300 тонн в месяц51. Фактически под руководством комиссии Ипатьева в России с нулевой отметки была создана химическая промышленность. Можно было спокойно наращивать производство снарядов, угроза того, что они превратятся в ядра, отпала. Объективности ради необходимо отметить, что кризис боеприпасов вовсе не был особенностью России. Ни одна из стран-участниц мирового конфликта не могла похвастаться полной готовностью к войне или наличием генералитета, правильно оценившего количественные показатели подобной готовности.
«Вероятно, не всем известно, – писал генерал Воейков, – что недостаток снарядов обнаружился не в одной русской армии: его переживали все воевавшие государства, и он же помешал французской армии использовать успех марнского боя, купленный гибелью несметного количества русских жизней на полях Восточной Пруссии»52. Уже после первых боев на фронте Кондзеровским был сделан доклад о расходе снарядов на фронте Янушкевичу лично и Сухомлинову письменно. Реакция обоих генералов была схожей – они считали, что патроны и снаряды расходуются зря, и на фронт были отправлены дополнительные комиссии с целью проверки того, насколько рационально тратятся боеприпасы. Только после этого ГАУ, Ставка и Военное министерство поверили в то, что война вызвала их непредвиденный расход53. Россия не была исключением среди своих союзников, но она позже начала мобилизацию промышленности, которую к тому же было объективно сложнее мобилизовать.
Русская промышленность была менее концентрированной и более технологически зависимой от связей с зарубежными партнерами, чем кто-либо из ведущих участников войны. Ллойд-Джордж вспоминал: «Когда в мае 1915 г. тевтонский ураган пронесся над обреченными армиями московитов, их великолепные арсеналы могли выпустить лишь первые четыре больших орудия, к производству которых приступили в начале войны. Но в 1914 г. из-за границы не поступило в Россию ни одного орудия большего калибра, чем трехдюймовки»54. «Этот кризис, – отмечал генерал В. Гурко, – продолжался весь 1915 г. и чувствовался даже в 1916 г.»55 Снабжение фронта стало одним из основных направлений критики правительства, явным, как казалось, свидетельством его административной несостоятельности.
Очень точно уловил подтекст общественной критики Маниковский: «При этом, конечно, разумелось, что справиться с этим делом было бы нетрудно, – было бы желание да усердие. Но в том-то и беда, что одних порывов самого горячего энтузиазма с кровавым потом вместе тут мало; нужно еще очень многое…»56 Однако сложные истины не годятся для мобилизации общественного мнения. Неудивительно, что «прогрессивная общественность», избрав лозунгом своей антиправительственной кампании профессионализм, воздерживалась от критики тех, кого по тем или иным причинам считала своими союзниками. Несмотря на то что кризис вооружений продолжался при Поливанове, он вовсе не был в центре общественной критики и насмешек. Вне критики общественности была и деятельность Военно-промышленного комитета. По верному замечанию министра промышленности и торговли, из его достижений «на первое место следует отнести организацию широкой и бессовестной рекламы. Прежде всего, на разные лады пропагандировалась фраза: “Правительство не сумело – взяли все в руки мы”»57.
«Комитет являлся, так сказать, той легальной возможностью, где можно было совершенно забронированно вести разрушительную работу для расшатывания государственных устоев, – вспоминал начальник Петроградского охранного отделения, – создать до известной степени один из революционных центров и обрабатывать через своих агентов армию и общество в нужном для себя политическом смысле. Способы для этого были очень просты. Рекламируя свою деятельность по снабжению армии, Комитет в то же время старался обесценить, очернить и скомпрометировать действия идентичных правительственных органов и создать такое впечатление в широких кругах, что единственным источником питания боевым снаряжением армии является общественная организация Центрального военно-промышленного комитета. Словом, не будь этого комитета, армия осталась бы без пушек, без ружей и снарядов, то есть без всего того, что было главной причиной наших поражений в начале 1915 г. Например, для рекламирования своей продуктивной деятельности ЦВПК специально открыл в Сибири ящичный завод, изготовляющий ящики для боевого снаряжения, отправляемого на фронт. Ящики поставлялись почти на все заводы России, работавшие на оборону, и таким образом почти все боевое снаряжение, получаемое на фронте в ящиках с инициалами ЦВПК, создавало ложное понятие о необыкновенной продуктивности этой общественной организации, являющейся чуть ли не единственной полезной в деле снабжения армии»58.