– Рудольф, он же совсем не… – Вивьен запнулся, подбирая слова и недоумённо смотря то на графа, то на его раба. – Он же… Совсем… Человек!
Это слово в его устах прозвучало так, как будто бы ему под нос подсунули благоухающую кучу дерьма вместо ароматного супа, при этом убеждая в обратном. Младший же его брат был вполне доволен и жадно смотрел на Гастона, словно бы стараясь раздеть взглядом. Другие же трое смотрели с интересом, с малой толикой желания – и только. Рудольф остался вполне доволен – он впечатлил гостей.
– Что же, занимайте свои места.
Девушки расселись на диванчике, всё ещё посмеиваясь и легко лаская друг друга, вызывая у Гастона всё большее отвращение. Девять пар глаз уставилось на него со вниманием, с жестокостью и жаждой. Но он так и оставался стоять у стены, смотря на них и не зная, что от него ждут. Младший брат Вивьена ткнул его локотком в бок:
– Почему он ничего не делает?
– Гастон. – Рудольф, сев в кресло рядом с Вивьеном, закинул ногу на ногу. – Приступай.
Голос его, холодный, так и прошил тело охотника, но он не двигался. Рудольф чуть огладил трость, и по телу мужчины прошёлся ледяной ток, заставив его прогнуться в спине. Взгляд графа, сверкающий гневом, так и жёг тело пленника, что не мог контролировать себя. Гастон подвывал, точно щенок, потираясь плотью и задницей о решётку, чуть высовывая язык, словно в экстазе. Внутри у охотника всё пылало от гнева, от ненависти, но он ничего не мог поделать. Он наклонялся и тёрся ягодицами о прутья решётки, отчего набедренная повязка задиралась, оголяя бёдра и ягодицы. Мужчины довольно посмеивались, глядя на это зрелище. Брат Вивьена уже потирал лапки и готов был умолять Рудольфа подарить ему Гастона хотя бы на одну ночь. Девушки же довольно хихикали, очаровательно краснея и наслаждаясь унижением брюнета.
Граф вновь чуть погладил набалдашник трости, и Гастон вздрогнул всем телом – безумное наслаждение затуманило его глаза, плоть налилась кровью. Губы хозяина особняка изогнулись в довольнейшей улыбке, когда он посмотрел на то, как мужчина пытается всеми силами себя удовлетворить, лаская плоть. Ошейник рванул Гастона вниз, заставляя опуститься на колени. Оперевшись рукой на пол, охотник принялся яростно ласкать свой член, хрипло постанывая от удовольствия, но желанная разрядка никак не приходила. Не переставая ласкать свою плоть рукой, Гастон почти улёгся на пол, вздёрнув вверх задницу и начиная впихивать в узкое отверстие два пальца, но и это ему не помогало. Он стонал и рычал, яростно впихивая в себя пальцы и пытаясь унять боль от возбуждения в паху.
Рудольф, наблюдая за этим, чувствовал невероятно-острое желание приковать этого гордеца к кровати и всадить ему по самые яйца, трахая всю ночь напролёт, истязая его тело. Бросив взгляд на Вивьена, он понял, что и тот уже перевозбудился. Погладив блондина по колену, граф потянулся и шепнул ему в самое ухо:
– Оставайся со мной на ночь?
Вивьен тут же облизнул губы и кивнул. Огладив набалдашник трости, Рудольф перевёл взгляд на Гастона. Мужчина ещё раз всадил в себя пальцы. Прогнувшись в спине и хрипло застонав, охотник обильно кончил на пол и повалился в лужу семени, едва успев вынуть из задницы пальцы.
– Неплох. – заметил Жан, поднимаясь со своего места и оправляя фрак. – Но время позднее, я удаляюсь.
– Где твоя спальня, ты знаешь. – махнул рукой Рудольф.
Девушки меж тем уже вовсю ласкали друг друга, не обращая внимания на остальных, запуская свои руки друг другу под юбки. Аннет была центром внимания, но и тройняшки не оставались без ласк.
Мужчины удалились, кроме Вивьена и его брата.
– Рудольф, – протянул юноша, кокетливо улыбаясь и накручивая на палец кончики волос. – Могу я…
– Нет, Леон. – отрезал граф, бросив на него холодный взгляд. – Сегодня он наш.
– А завтра? – улыбнулся юноша, облизывая губы и то и дело бросая жадные взгляды на распростёртого на полу Гастона.
– Завтра – он весь твой. – небрежно отозвался граф и махнул слугам. – Отнесите его в мою комнату и подготовьте.
Слуги мигом кивнули и вскоре втроём унесли бессознательного мужчину в спальню графа. Леон удалился к себе, хотя, скорее всего, присоединился к Жану. Оставив девушек наслаждаться друг другом, граф обнял Вивьена за талию и медленно повёл за собой, торжествующе улыбаясь, даже слегка теряясь в предвкушении. Он не собирался так просто оставить Гастона без внимания на всю ночь. Теперь он хотел его. Так безумно и безудержно, как только можно чего-то хотеть. Вивьен слегка сбито дышал – он абсолютно разделял состояние графа.
Когда мужчины вошли в покои графа, то обнаружили распростёртого на широкой кровати Гастона. Одежду с него уже благополучно сняли, тело его растёрли ароматными маслами, что лишь больше будоражили и его, и мужчин. Рудольф уже кинулся было к кровати, чтобы наспех раздеться и ворваться в желанное тело, разводя ноги мужчины, сминая его ягодицы, но Вивьен его удержал на подходе к кровати. Он принялся мучительно медленно раздевать его, то и дело задевая кожу кончиками пальцев. Рудольф, менее сдержанный, почти срывал с него одежду, кусая его губы, жадно врываясь языком в его рот и глухо порыкивая. Оставшись без одежды, граф всё же метнулся к Гастону, что уже медленно приходил в себя. Первое, что он увидел – лицо прекрасного графа, что навис над ним, облизывая губы. Взгляд его горел от похоти, дыхание его едва сбилось. Он видел перед собой его тело с лёгким рельефом мышц, без изъянов – к нему хотелось прикасаться, его хотелось ласкать. Однако в следующий миг идиллия закончилась. Разведя ноги мужчин, Рудольф без подготовки втолкнулся в него, тут же принимаясь двигаться, резко, сильно, вдавливая в кровать. Он тихо рычал от удовольствия, прикрывая глаза. Вивьен, поглядев на это, довольно прикусил губу и подстроился к графу. Тот на миг замер, позволяя развести собственные ягодицы. Потеревшись членом о тесную дырочку, Вивьен втолкнулся в него, заставив графа сдавленно застонать. Сильная его спина напряглась, чуть содрогнувшись.
Хозяин особняка начал двигаться в Гастоне, срывая с его губ стоны и крики, вызывая дрожь боли и удовольствия. Сознание охотника улетало прочь – плоть мужчины доставляла кроме боли невероятное удовольствие. Пальцы второго мужчины, чьего лица он почти не видел, ласкали грудь его хозяина, грубо сжимая соски, заставляя его слабо постанывать. Вивьен, как и граф, двигался сильно, жадно, врываясь всё сильнее и сильнее, едва не вздёргивая его на собственной плоти. Но у блондина и развязка пришла быстрее – он особенно резко втолкнулся в Рудольфа и обильно кончил, но этого ему было мало. Куснув графа за плечо, он придержал его бёдра:
– Поставь его на колени.
И Рудольф не сопротивлялся. Выйдя из мужчины, он рывком поставил его на карачки и вновь ворвался, сильно сжав его ягодицы, а после наградив смачным шлепком. Вивьен же, воспользовавшись тем, что Гастон вскрикнул, всунул свой член, измазанный семенем, ему в рот, придерживая за волосы. Охотник протестующе замычал и отстранился. Блондин негодующе зашипел, зелёные его глаза, как и у графа сияющие в интимной полутьме, вспыхнули лишь ярче. Звонкая оплеуха была столь сильной, что голова Гастона метнулась в сторону, как у безвольной куклы. Вновь схватив брюнета за волосы, мужчина приставил член к его губам:
– Давай, шлюха, соси!
Рудольф довольно ухмылялся, смотря на то, как содрогаются плечи его пленника, как напрягается спина от унижения, боли, не переставая вдалбливаться в тесное отверстие, то и дело награждая ягодицы охотника увесистыми шлепками. Гастон чувствовал себя так, словно его насадили на шампур – двое мужчин двигались в нём, беспощадно, жадно, как звери. Плоть Вивьена едва не раздирала ему горло, но он во всю старался сделать так, чтобы блондин наконец кончил и оставил его в покое, равно как и хозяин. Рудольф, вздрогнув от острого наслаждения и содрогнувшись всем телом, буквально впечатал Гастона в своего приятеля. Он кончил столь обильно, что часть семени тут же попросилась наружу. Плоть блондина проникла глубоко в горло брюнета, отчего того едва не вырвало. Выскользнув изо рта охотника, блондин кончил ему на лицо, довольно усмехнувшись: