Транспортник начал неспешный разворот, и тут "Фокке-Вульф", метров с шестисот, дал по нему очередь. Я увидел, что "Дуглас" дрогнул, пулемет стрелка перестал стрелять и задрался вверх.
Я представил, как сейчас там кричат дети, испугавшиеся убитого стрелка и появившихся в самолете пробоин, и мне стало душно…
— Г-г-а-а-д! Сволочь! Н-на! — я поймал точку выноса прицела перед носом "Фокке-Вульфа" и дал заградительную очередь. Попал! Вспышки разрывов на моторе, с капота немца посыпались куски обшивки, он задымил, винт встал, и тяжелый истребитель нехотя пошел к земле.
Я резко переложил истребитель в набор высоты. Вовремя! Рядом прошла мощная, светящаяся трасса, и мимо меня пронесся последний из этой четверки "Фокке-Вульф". Мы разошлись. Каждый из нас лез в небо. Но у меня это получалось быстрее.
— Вася, ты как? — прохрипел я, преодолевая навалившуюся перегрузку.
— Держусь… потом… Н-на, фашист! — услышал я в ответ. Ну, — значит, жив, летун!
Фока, на которую я метил, не приняла боя. Перейдя в пологое снижение, фашист на всех газах драпал. Черт с тобой – гоняться за ним некогда.
— Де-е-д! Вираж! Вираж! Заход! — вдруг заорал Вася. Ни секунды не раздумывая, на пределе выносливости, я заложил правый вираж. Так немцам будет труднее целиться – вправо стрелять всегда сложнее… Перегрузка страшной тяжестью размазала меня по спинке сиденья, в глазах потемнело – я практически не видел. Так – чуть-чуть свет пробивался через почти склеивающиеся веки. Ломило позвоночник. Больно-то как! На пределе слышимости я почуял грохот очереди, выпущенной по мне. Мимо… Успел…
Набирая высоту, мой "Як" снизил скорость. Тьма ушла из глаз, опять, но уже распрямляясь, хрустнул позвоночник. Стало полегче… Где они?
"Фокке-Вульфы", промазав по мне, но набрав в пикировании бешеную скорость, снова лезли вверх, на солнце. Мог бы об этом и не говорить, и так понятно…
Я поискал глазами "Дуглас". Он медленно тянулся к складам. Взгляд на немцев – игнорируя меня, они снова строили заход на транспортник. Да что они к нему пристали? Думают – в нем Сталин? Иосиф или Василий? Или первый Маршал Союза Ворошилов с девочками? Хотя, пассажирский самолет, под прикрытием истребителей… Я бы, наверное, тоже старался такой сбить…
Я метнулся к "Дугласу". Выйти в атаку на фок я уже не успевал. Будем крутиться.
— Вася, вниз! Готовься отбивать атаку – только в лоб не ходи…
Мой самолет стал выписывать "восьмерку" позади транспортника. Я все время был на его флангах, угрожая фокам атакой и не позволяя им зайти "Дугласу" в хвост. А тут на них свалился Вася…
И удачно так свалился! Я увидел длинную трассу, и ведомый "Фокке-Вульф" задымил, стал плавно снижаться, не меняя курса, а потом сквозь густой черный дым пробились языки огня. Молодец, Вася! Не лунь – орел просто!
И тут все это и случилось…
После атаки истребитель моего ведомого провалился вниз, а оставшийся "Фокке-Вульф" с километра, наверное, начал, в последней надежде хоть зацепить, хоть повредить, бить длинными очередями по "Дугласу".
Я заледенел. Я ничего не могу сделать – фока слишком далеко. Вася только-только пошел вверх. Трассы "Фокке-Вульфа" проходили все ближе и ближе к транспортнику. Немец его настигал…
— "Роща"! Кричи "Дугласу", чтоб дал скольжение! Быстро!
Вот очередь фоки зацепила хвост транспортника. Он судорожно дернулся и дал скольжение вправо. Еще очередь – мимо. Но следующей очередью "Фока" попадет.
И тогда я крикнул: "Вася! Убей его!", а сам встал под очередь немца…
Дети и женщины…
…Глаза я не закрыл, наоборот, как будто это была игра, спокойно и равнодушно смотрел на "ФВ-190", который, прицеливаясь, легонько водил капотом. Вот его нос и крылья вспыхнули пламенем выстрелов. Красиво… и мощно. Мой истребитель задрожал под ударами снарядов. Болью обожгло правую руку, в лицо полетели осколки стекла с приборной доски, и – сразу же – удар по ноге.
"Не соврал Воронов насчет оторванной ноги…", — подумал я, и несколько раз ударил себя левой рукой по лицу, чтобы не потерять сознание.
Рядом проревела мотором "Фока", идя после атаки в набор высоты… В наушниках жужжал чей-то голос… Слов я разобрать не мог… В голове все гудело, удары сердца тупо били в виски. Из-под правого колена толчками хлестала кровь. Надо порвать ремешок планшета и перетянуть ногу… Зачем? С таким ранением я вот-вот потеряю сознание… и – вниз. В землю… Все, отлетался, крылатый…
"И тот, который во мне сидел, вдруг ткнулся лицом в стекло…" почти беззвучно прошептал я. Так и не спел я Высоцкого… И уже не спою…