В бледно-голубом небе смолкли едва слышимые очереди. Таяли и дымные следы сбитых самолетов. Большой, двухмоторный самолет, с тяжелым гудением шедший по направлению к поселку, снова неторопливо развернулся и полетел куда-то по своим делам. Небо стало пустым.
Только в отдалении, над лесом и полоской берега, по которой шла незаезженная песчаная дорога, в белёсом небе висело два парашюта.
Первый, тот, который был пониже, спокойно спускался себе на тихую, пригретую осенним солнышком, землю.
А вот второй…
…Неведомо откуда взявшийся ветерок тихо и ласково подгонял второй парашют к окраине поселка. Если присмотреться, уже можно было различить безвольно обвисшее на парашютных лямках тело летчика.
— Ах, ты ж, господи… Никак раненый он… — прошептала старая рослая женщина с прямым, спокойным взглядом светлых серых глаз.
Тут, мимо огородов, гремя бортами и поднимая пыль, пронеслась полуторка со складов. В кузове, держась за что попало, моталось несколько военных. Машина обогнала ребятню и понеслась дальше, к снижающемуся на берег парашюту.
— Ну и спаси Господь, — прошептала старуха. — Не дал, значит, отец небесный погибнуть своему герою-воину… Ну и хорошо… Вот и славно! Спасибо тебе, батюшка!
Старуха перекрестилась и, нагнувшись, с трудом навалилась на лопату…
Имени-отчества отца небесного она, однако, не назвала…
Наверное за это, старуху и побранил недовольно прогромыхавший невнятную фразу гром небесный…
Где-то далеко-далеко от Земли…
…старинная лампа бросала небольшой круг желтоватого света на стальную поверхность стола. Когда-то этот броневой лист был переборкой космического корабля хозяина кабинета. В свете лампы на голом потёртом металле лежало тощее досье. Здесь не любили разных электронных штучек, а работали по старинке – документы были на бумаге. Старческая, с пигментными пятнами, рука неторопливо листала подшитые листы. Вот и последний… Досье закрыто.
Искалеченная кисть с двумя скрюченными пальцами (память об одной крайне дерзкой операции, о которой даже и не помнят сегодняшние молодые оперативники) вновь открыла досье, вооружилась антикварным пером, и на титульный лист начали ложиться слова: "Зачислить в 11-ю полевую группу коррект…"
Перо оторвалось от листа, рука задумчиво постучала торцом самописки по документу, как бы решая, что же написать дальше, а потом решительно зачеркнула последнее слово и продолжила:
"Зачислить в 11-ю полевую группу курсантом". Дата. Роспись. Маленький оттиск личной номерной печати.
Все – решение принято!
Вот так-то.
Так будет правильно…