Таких мужчин я прежде никогда не видела. Даже порадовалась, что бестер носит маску — иначе девицы тетки Нюры растерзали его на сувениры. Они бы даже про деньги не вспомнили.
Фокс расстегнул крохотные замочки и ремни на комбинезоне. Коричневая плотная ткань упала к ногам хозяина, оставив того в одном исподнем. Бестер не носил ни мешковатых подштанников, как наши мужики, ни кружевных панталон, как городские клиенты Нюры. На нем красовалось тонкое белье из незнакомой ткани, плотно облегавшее тело от середины бедра до шеи. Слишком тонкой ткани — под ней отчетливо угадывалась крепость торса, рельефно выделялась каждая мышца.
Мне стало жарко. Боясь выдать себя, я вжалась в матрац, но глаз не прикрыла.
Джекоб Фокс прошествовал к столу, приподнял крышку с одного блюда. Затем со второго. Ужин успел остыть, но не утратил аромата. Обалденный запах тушеной говядины и овощей поплыл по комнате. Ради особого гостя Нюра не поскупилась на продукты — нам, прислужникам, о такой трапезе приходилось только мечтать.
Мой живот предательски заурчал. Как не вовремя вспомнил, что кроме кислых яблок и куска черствой булки, в него за целый день ничего не попадало.
Фокс насторожился. Круто развернулся и застыл напротив кровати, удивленно приподняв красиво очерченную темную бровь.
На его жест молниеносно отреагировала стрекоза. Удивительное механическое создание вспорхнуло со стола и стрелой ринулось в мою сторону. Замерло возле лица, работая пропеллерами. Радужные глаза уставились на меня, прожигая, кажется, до самых печенок.
— Брысь пошла!.. — я попыталась принять грозный вид.
— Не вздумай прикоснуться! — приказал бестер. Без маски его голос казался более сильным, величавым. — Лира ядовита.
Я затаила дыхание. Стрекоза продолжала сверлить меня взглядом, но стоило Фоксу щелкнуть пальцами, как она мигом заняла место — на плече хозяина. Недовольно потрепыхала крыльями и затихла.
Бестер стоял напротив, широко расставив ноги и сложив руки на могучей груди. Под его пронзительным, слегка насмешливым взглядом мне захотелось съежиться, превратиться в незаметный уголек, случайно упавший на широкую постель.
— Я же сказал, что мне не нужна девушка, — саркастично заметил Джекоб, ощупывая взглядом мою приподнятую лентами и корсетом грудь. Скользнул к тонкой талии. — Или у вас тут не понимают всеобщего?
— Понимают, — возразила я тонким, подрагивающим от напряжения голоском. Подавила желание натянуть покрывало до самого подбородка. — Вы сами велели привести меня. Забыли?..
Лицо бестера изумленно вытянулось, рот слегка приоткрылся. Кажется, он не привык, чтобы ему хоть в чем-то возражали.
— Я. Не. Заказывал. Девушку, — процедил он.
Какой же упертый! Не могла же Нюра ошибиться. Если бы хозяйке захотелось угодить бестеру, навряд ли она выбрала меня.
— Вы. Просили. Привести. Уголька, — тем же тоном отозвалась я.
Сначала велел привести, сунул в нос хозяйке грамоту, а теперь отказывается. Зря я, что ли, столько времени тряслась от страха? В платье это дурацкое влезла, парик нацепила…
Джекоб Фокс опешил. На секунду с его холеного лица сплыла вся спесь, положенная по статусу главному бестеру трех королевств. Предо мной предстал мужчина — довольно молодой и весьма привлекательный. Подумаешь, протез вместо руки, да стрекоза на плече. Зато спина не сгорблена, как у местных рудокопов, руки чистые
О чем это я?..
Мысленно надавала себе подзатыльников и переспросила:
— Так зачем звали?
Никогда не видела, чтобы мужчины так громко хохотали. Бестер едва ли не пополам сложился, не на шутку испугав стрекозу. Лира вспорхнула в воздух и зазвенела над ухом хозяина. Наверно, ей такое поведение тоже показалось странным.
— Так ты женщина? — наконец, спросил Фокс, утирая пальцем здоровой руки набежавшие в уголках глаз слезы.
— Девушка, — зачем-то поправила я.
— О-о-о, ну, это многое меняет… — наигранно-серьезно заявил бестер. — Расшнуровывай корсет, снимай воронье гнездо с головы и двигай сюда.
— З-зачем?.. — от ужаса я начала заикаться.
Подтянула колени к груди, уткнулась в них носом, желая спрятаться от насмешливых зеленых огней. Не сразу поняла, что такой номер мог прокатить со штанами. Короткий спереди подол платья не только не спрятал, напротив, обнажил колени и ступни, упакованные в чулочки.