– А жаль, как было бы удобно! – весело заявила она.
Он понял, что его сейчас стошнит.
Он закашлялся от противного тепла, которое разлилось по телу, опустил взгляд на стол и на Кингсли – одного из самых давних своих друзей, а в последние десять лет – неотлучного спутника. Принц, который раньше был человеком, и стал причиной всей этой беды. Беспечные прогулки Кингсли привели амфибию прямо в руки королевского гвардейца-мага. Что привело Эви Сэйдж прямо в руки Тристана – буквально. Он до сих пор помнил, как она прижималась к нему тёплым телом и как пахли розами её волосы.
В данный момент у проблемного земноводного опасно съезжала с головы корона, а сам он держал крошечной перепончатой лапкой свою табличку. На ней значилось: «КРАСОТКА».
– Думаешь, я не вижу? – буркнул Тристан, отбирая у гения табличку, и швырнул её надписью вниз на стол, чтобы Сэйдж не увидела.
– Чего не видите, сэр? – спросила она.
«Блин!»
– Что ты мух ловишь, и это никак не помогает тебе выполнить работу вовремя, – рыкнул он и одарил яростным взглядом Кингсли, который покачал головой.
«Ещё мне лягушки тут указывать будут!»
Сэйдж практически подплыла обратно к столу, в светлых глазах мешались лукавство и искренность.
– Я не ловила мух. Я загадывала желание.
Ярко-зелёная юбка в мелкий цветочек всколыхнулась, а Сэйдж обрушила на него полную мощь своей радости.
Он едва не отпрянул.
Но вместо этого отвлёкся на её слова.
– Желание?
Она села на новый стул напротив, откинула с лица локоны, взяла кипу бумаг и принялась перебирать.
– Вам что, не рассказывали, что звёзды слушают желания? – озадаченно спросила она, будто это он вёл себя как-то не так.
– В школе этому почему-то не научили, – съязвил он и вернулся к отчёту от командира Бесславной Гвардии, Кили.
Она нахмурилась:
– Да нет же, я не в школе про звёзды узнала. Мне рассказала мама и родственники с её стороны. Дядя Вэйл в этом разбирался. Мы с Хеленой, моей двоюродной сестрой, целое лето проводили, изучая звёзды, – лежали на траве по ночам и беседовали с небесами. Было здорово.
Веселье в глазах вдруг сменилось отсутствующим выражением, а улыбка на миг померкла. Но он заметил. Странно.
Сэйдж всё равно продолжила рассказывать – видимо, по привычке.
– В школе никогда не было так интересно, но я всё равно скучала по ней, когда ушла.
Он уставился на потёки воска на столе.
– Ты не указала в резюме образование.
Она ответила слишком уж беззаботно:
– Мне пришлось бросить школу, когда пропала мама. Отец работал, а с сестрёнкой надо было кому-то сидеть.
«Не дави. Это неважно».
– Сколько тебе было? – спросил он.
«Да блин!»
Он услышал, как хрустнули бумаги в руках Сэйдж. Видимо, стиснула крепче.
– Тринадцать.
У него сдавило грудь.
Кингсли поднял другую табличку, явно предназначенную другу. Помахал ею перед лицом Тристана. «ГАД».
– Сэйдж… – Он осёкся.
С языка чуть не сорвались слова извинения. Извинения? Злодей не извиняется. Сам этот порыв так ошеломил его, что он умолк.
Фамилия неуклюже повисла в воздухе. Тристан смял письмо и швырнул его в корзину, только чтобы не смотреть на Эви, но, разумеется, в итоге всё равно посмотрел.
Её жизнерадостный настрой пропал, на его место пришло испуганное выражение лица. Ужас обратился робостью, когда она заметила, как неуютно ему смотреть на неё.
– Ой… Простите. Я обычно столько не болтаю.
Ну, это точно была неправда. Только за последние семь дней эта обуза наболтала больше, чем любой другой знакомый ему человек… Тревожило, что он помнил всё до последнего слова.
– Думаю, ты врёшь. – Вышло резко, а не по-доброму.
– Я да! – невозмутимо откликнулась она и немедленно хихикнула. – Во всяком случае, насчёт болтовни, но всё равно извините.
Была в ней эта солнечная лёгкость. Она так скоро извинялась. В её исполнении всё выглядело очень просто.
– Ничего, – буркнул он.
Она расцвела, и он моргнул. Это он-то?
– Кажется, я к вам привыкаю и расслабляюсь, – заметила она.
Боже мой, эта девушка как солнце. Нужны тёмные очки, просто чтобы глядеть на неё.
Тристан сощурился, нахмурился.
– В этом офисе недопустимо расслабляться. Вот сейчас самое время извиниться.
Она закусила губу, но уголки всё равно уползли вверх. Она вновь повернулась к окну, к самой яркой звезде, которая сияла в небе. Задумалась.