Крупные храмы, мелкие алтари и просто священные фигурки были повсюду: в городах и деревнях, у обочины дороги, в саду, перед лавкой торговца. Второстепенные божества (греч. daimori) обитали в лесах, горах, источниках, реках. Некоторые из них были злы и прятались на опасных перекрестках и в местах казней. Другие оставались доброжелательными или озорными духами колодцев и деревьев.
Богов было не просто много — они были везде. Перед началом любого дела люди взывали к добрым духам, а при малейшей неудаче ублажали злых. Если молитвы и жертвы помогали, богам полагалась награда: это мог быть и букет цветов, и новый храм. Волю богов пытались узнавать не только через предсказания звездочетов. Всеобщим доверием пользовались колдуны, толковавшие траекторию полетов птиц и форму внутренних органов убитых животных. Многие надеялись на таинственные изречения оракулов и провидцев, прятавшихся в глубинах пантеонов. Семейные праздники отмечались в храмах, где жрецы за умеренную плату забивали и жарили домашних животных. Отсюда же мясо поступало на базары. Перед свадьбой девушки посещали Юнону или Венеру, а при угрозе развода женщины обращались к «усми–рительнице мужчин» (безымянной богине Dea viriplaca). В преддверии храма громоздились идолы и религиозная утварь, статуи богов стояли и на улицах городов. Из уст в уста передавались истории о том, как кому–то явился дух. Рассказы сопровождались советами, что в таких случаях лучше делать, чтобы не разозлить непрошеного гостя, а, наоборот, понравиться ему и услышать от него что–нибудь полезное. Когда человек проходил мимо идола или храма, он целовал свою руку, надеясь на благосклонность божества. И речь идет не только о жителях Афин, которых апостол Павел нашел «особенно набожными» (Деян. 17:22; примечательно, что он сказал это в похвалу, а не в осуждение). По всей империи в самом деле было много очень религиозных людей, которые свято верили, что земного успеха и благополучной загробной жизни можно добиться, если правильно вести себя с духами. Не все отличались такой твердостью убеждений, но и менее набожные полагали, что порядок в обществе, власть закона и императорский престол зависят от добрых отношений с традиционными богами. Именно поэтому цель общественной политики оказалась заключена в краткой латинской фразе «pax deorum», которую можно перевести как «спокойствие богов» или «мир с богами».
В состоянии войны
Неудивительно, что с религией многобожия (политеизмом) Бог Израилев находился в состоянии войны. Его народу запрещалось обращаться к иным богам, кумирам или духам. Священные книги иудеев полны рассказов о суровых наказаниях, которым подвергались идолопоклонники. «Ибо все боги народов — идолы, а Господь небеса сотворил» (Пс. 95:5). По–гречески «божество» — daimon, daimonion. С появлением христиан это слово приобрело отрицательный оттенок и стало использоваться для обозначения злых сил, чья власть над миром держится с позволения Бога или сохраняется в наказание. Приверженцы новой веры обращались к согражданам с пламенными призывами обратиться «к Богу от идолов, чтобы служить Богу живому и истинному и ожидать с небес Сына Его, Которого Он воскресил из мертвых, Иисуса, избавляющего нас от грядущего гнева» (1 Фесс. 1:96–10). «Мы… не должны думать, что Божество подобно золоту, или серебру, или камню, получившему образ от искусства и вымысла человеческого… Оставляя времена неведения, Бог ныне повелевает людям всем повсюду покаяться. Ибо Он назначил день, в который будет праведно судить вселенную, посредством предопределенного Им Мужа, подав удостоверение всем, воскресив Его из мертвых» (Деян. 17:29–31).
Благая Весть содержала трудный для понимания постулат о Воскресении Иисуса Христа, а также возмутительное предсказание Страшного суда, на котором весь мир предстанет перед лицом Бога Израилева. Тем не менее, сама идея единобожия не должна была показаться чужеродной думающим грекам и римлянам, ибо философы часто ставили под сомнение истинность политеизма. Большинство мыслителей сходились на том, что вселенной управляет единый Промысел (греч. pronoia). Ученики Эпикура (IV–III века до н. э.) отвергали эту идею, утверждая, что боги существуют, но не вмешиваются в дела людей, мир же не что иное, как свободное падение атомов. Однако они не смогли привлечь достаточного числа поклонников. В устах признанных философов раннехристианской эпохи само слово «эпикуреец» звучало как оскорбление, а отрицать власть Судьбы считалось противным общественной морали.