Как и в 250 г., преследования за веру привели к расколу в рядах христиан. Архиепископ Египта Петр Александрийский не избежал упреков в мягком отношении к падшим священникам, хотя сам долгие годы провел в темнице, где в 311 г. скончался. Главы церквей, оставшиеся на свободе, нередко подозревались в сговоре с языческими властями и отстранялись от служения. Коптский епископ Мелетий Ликопольский начал рукополагать епископов, пресвитеров и диаконов и ставить их в общины, где, по его мнению, не хватало пастырской опеки. Другие главы церквей, в том числе Петр, резко осудили его, но Мелетия поддерживали коптские христиане, особенно из монашествующих. Противостояние привело к взаимному отлучению от Церкви, и мелетиане основали свою «церковь мучеников». Они отказывались общаться со сторонниками Петра, даже когда вместе страдали в темницах или на рудниках. Разделение продолжалось и после кончины Петра. На Никейском соборе в 325 г. им было предложено примириться, но отклика этот призыв почти не нашел.
Донатизм
Еще более серьезный раскол пережила африканская церковь. Он получил название «донатизм» по имени епископа Карфагенского Доната, возглавившего оппозицию в 313 г. В Африке и Нумидии священник, отдавший властям какой–либо предмет церковной утвари, считался предателем. Слово traditor — «передавший» — приобрело значение «изменник». В то время как на востоке верующие расставались с книгами Священного Писания без особых угрызений совести, в Африке еще силен был дух Тертуллиана и Киприана. Пастыри, осквернившие себя подобными уступками, теряли сан. Сохранилась запись о допросе епископов Кирты от 305 г., которая взята из крайне враждебного к христианам источника и потому не может быть полностью достоверной. Тем не менее, из документа видно, что архиепископ Нумидии Секунд Тигизийский считал тягчайшим грехом передачу властям даже книг по медицине; виновный в этом преступлении уже не мог служить духовным наставником. Мензурий, бывший епископом Карфагенским до 312 г., позволил властям забрать, по его собственным словам, «несколько еретических книг». Поскольку они до этого стояли в церковной библиотеке, можно предположить, что речь идет о работах христианских, но устаревших по содержанию.
Это событие привело к разделению. Некоторые карфагенские верующие встали на сторону Мензурия. Диакон Цецилиан отказал в поддержке группе из сорока семи абитенских исповедников за то, что они обзывали своего епископа «traditor» и хулили римские власти. Он также порицал верующих, стремящихся к мученичеству без особого разрешения церкви, и этим оскорбил чувства одной влиятельной прихожанки — богатой дамы по имени Люцилла. После смерти Мензурия положение Цецилиана стало ненадежным, однако он приложил известные усилия и добился своего назначения на пост епископа. Возвышение Цецилиана вызвало бурю недовольства среди нумидийских верующих, поскольку перед выборами главы карфагенской церкви с ними всегда советовались, и в последний раз они недвусмысленно поддержали Майорина, которого предлагали Люцилла и вся оппозиция. «Неужели человек, отказавший в помощи мученикам, может быть епископом? — вопрошали они, — Кроме того, рукоположение недействительно, потому что один из трех совершавших обряд епископов сам — traditorl».
Действительно, о Феликсе Аптунгийском говорили, что он отдал на сожжение Священное Писание. То, что свидетельство против него оказалось подделкой, ничего не изменило. Большинство духовенства и мирян были на стороне Майорина и против Цецилиана, а сторонники последнего утверждали, что епископы, рукоположившие Майорина, сами изменники и злодеи. Цецилиан сумел добиться поддержки Рима и стал проповедовать взгляды римской церкви на крещение: оно должно признаваться независимо от того, кто совершал обряд. Его противники продолжали линию Киприана: законно лишь крещение в лоне соборной Церкви (то есть только то, которое проводили они сами). Они получили название донатистов по имени Доната, ставшего преемником Майорина после его смерти. Увидев, что большинство в Церкви поддержало Рим и Цецилиана, они заявили, что являются единственными подлинными христианами.