Per substantiain intelligo id quod in se est et in se concipitur, — говорит Спиноза; субстанция есть то, что существует о себе и в себе — Ю мЮфе каУ хрпкей менпэ фйньт лЭгефбй, мЬфеЭн хрпкеЯменпй фйгй еуфЯн 2Э, по определению Аристотеля.
==644
равносильно совершенному упразднению нашего понятия о субстанциальном бытии 24.
Вся история философии иллюстрирует и подтверждает эти отвлеченные соображения. Абстрактное понятие субстанции вело к отрицанию конкретного относительного бытия, изменения, причинности — в системах древних индусов, у элейских философов; у Лейбница оно привело
г 9є /-ч г
к отрицанию взаимодействия. С другой стороны, в системах последовательного эмпиризма и релятивизма мы приходим не только к признанию непознаваемости субстанции, но прямо к отрицанию самого ее понятия: субстанция разрешается в простое отношение признаков. Но дело в том, что без этого понятия субстанции самое отношение перестает быть отношением: мысль, по необходимости предполагает основание под отношениями; она не может мыслить сущего без этого понятия субстанции отношений. Не выходя за пределы мысли, мы не можем отрицать ни понятия субстанции, ни понятия отношений.
По–видимому, понятие причинности более конкретно. Однако, мыслимое отвлеченно, и оно приводит к совершенно подобным же противоречиям, ибо нельзя без противоречия мыслить отношения как нечто безотносительное. В самом деле: если мы мыслим причину без отношения к действию, она перестает быть причиной (как субстанция без отношения к признаку перестает быть субстанцией); и, наоборот, действие, мыслимое без отношения к причине, перестает быть действием (как признак без отношения к субстанции перестает быть признаком). В первом случае причина обращается в какое то отвлеченное начало — иногда в отвлеченную сущность; во втором — действие или само обращается в мнимую причину, или, при большей последовательности, разрешается в безосновной процесс случайного следования во времени. В истории философии мы нередко встречаемся с тою и другою формой отвлеченного понимания сущего — с признанием отвлеченных (и постольку мнимых) метафизических причин и с отрицанием действующей причинности — с отвлеченным феноменизмом, который признает мир явлений за какое то следованно без причины.
Гипотеза безусловного начала, как действующей субстанции, обосновывающей конкретное взаимодействие множества относительных причин и субстанций, есть необходимое логическое предположение, поскольку все обусловленное, относительное предполагает нечто обусловливающее и безотносительное. Нет ну/кды приводить истори-
==645
ческие примеры учений, в которых мы находим разработку и обоснование этой гипотезы. Но, как показал Кант, и эта гипотеза грешит тою же отвлеченностью и постольку заключает в себе общие противоречия. Ибо если относительное и обусловленное предполагает нечто безотносительное и безусловное, то в самом этом предположении заключается отношение; понятие безусловного логически обусловливается этим отношением к обусловленному. Напротив, из отвлеченного понятия безусловного начала (понимаемого как причина, субстанция, реальность и т. д.) мы никогда не придем без скачка к условному, относительному: это оттого, что в самом отвлеченном понятии безусловного заключается противоположность всему условному.
4. Понятие безусловного сущего логически обусловлено. Отсюда мы приходим к ряду новых определений сущего по категориям модальности.
Сущее определяется в своем самом общем и отвлеченном отношении к мысли как мыслимое или возможное. Законность такого определения доказывается вполне всем предшествующим рассуждением, всеми предшествующими логическими определениями сущего: оно мыслимо во всех категориях, мыслимо как отвлеченная идея. Это же доказывает и вся история философии.
С другой стороны, как все категории в отдельности, так и самое общее определение сущего в качестве мыслимой идеи заключают в себе внутреннее противоречие по своей отвлеченности; поскольку идея о сущем отлична от сущего и поскольку все категории относятся к действительности, к конкретному сущему, — они не могут быть поняты без отношения к нему. Сущее в своем отличии от чисто мыслимой возможности, от чистой идеи, понимается как действительное.