72
организма человека, его истинным солнцем солнц, которое побудило бы излучать свет каждую
клетку духовного и физического тела. Так Живая Этика превозносит великую творческую силу
излучений магнита сердца, которое не только преображает сущность человека, но чьи флюиды
света распространяются далеко вокруг, успокаивают, умиротворяют, исцеляют. Учение говорит, что сердце должно стать постоянным проводником высочайших энергий, Света Иерархии, только
тогда оно истинно оправдает свое благородное наименование.
Но такою безоговорочною властью обладает только чистое сердце. Живая Этика подчеркивает, что чистота сердца является самым необходимым имуществом, потому она прославляет царей
чистого сердца, так же как Учение Христа говорит о детях, которые уже здесь, на земле, причастны
к царству небесному, или царству чистоты духа.
Живая Этика говорит, что «посвящение огнем» — восхождение на вершины эволюции —
«предстоит лишь чистому сердцу» (Сердце, 556).
Зажженное в чистоте сердца пламя преданности вьет серебряную нить с Высшим, ибо «ничто
нечистое не получит Общения» (Мир Огненный, ч.II, 48).
«Чистое сердце утверждает Иерархию легко, и восхождение такого сердца как уявление
Адаманта. Ничто никогда не затемнит путь чистого сердца, и даже с врачебной точки зрения такое
очищенное сердце примет лучшее будущее» (Сердце, 537).
Школа чистоты сердца — бесчисленные страдания неведения и завоеванные болью сердца
познания, и — пусть это и не ежедневные гости — мгновения настоящей радости и сердечного
восторга. Эта долгая школа, очищая сердце, постепенно дает ему познание всех вещей.
«Как же сердце осознает всю красоту бытия, если оно не проникло во все радости и горести
жизни? Так часто, прочитывая Книгу Жизней, сердце трепещет, но и слеза страдания
трансмутируется в жемчужину. Чем сердце огненнее, тем больше радостей и страданий. <…> Высшее Веление утверждается, проходя все жизненные ступени сердцем» (Мир Огненный, ч.III, 208).
Если сердце будет «страдающим, оно станет сердцем надежным. Сердце прекрасное должно
страдать на Земле» (Надземное, 60).
Так и чуткость, и сердечность, говорит Учение, приобретаются через многие страдания.
Неизмеримо очищает и утончает сердце чувство сострадания, забота и отзывчивость к бедам
других людей, желание помочь.
«Сердце пламенное, сердце ненасытное, сама боль мира лишь устремит тебя!» (Сердце, 164).
«Как маяк горит огненное сердце и принимает на себя недуги окружающих» (Мир Огненный, ч.II, 435).
«Ничто иное не может так утончить сердце, как беспредельное духовное даяние». «…Без
даяния сердце и не живет» (Сердце, 386).
«Нужно сеять добро каждым взглядом, каждым прикосновением. И сердце будет расти в этом
упражнении добра» (Сердце, 410).
Сердце человека должно стать неустанным подателем блага. Как же иначе ему стать солнцем
как для его обладателя, так и для бесчисленных других людей?
Так сердце, со своим импульсом спешить делать добро, горением любви и самопожертвования, хоть в малой мере должно уподобиться Сердцу Братства — Источнику Любви.
«Сердце, пылающее помощью, — Наше сердце» (Иерархия, 434).
73
Чистое, доброе и мудрое сердце сравнивают с огненным очагом, к которому приходят греться
несчастные, замерзшие и жаждущие, — «к горячему сердцу спешат обогреться и бегут от холода
омертвления — так во всем бытии» (Мир Огненный, ч.III, 478). «…Радостно побыть с чистым
сердцем!» (Сердце, 70).
Эманации такого сердца на самом деле облегчают боль, успокаивают, нередко даже исцеляют.
Пример — магнит сердца матери, когда она, прижимая больного ребенка к груди, вливает в него
новую силу.
В начальном воспитании сердца нельзя забыть фактор, находящийся в ежедневном
распоряжении каждого человека — ритмичный радостный труд, особенно насыщенный высоким
качеством. Уже с детства труд дается человеку как главная основа жизни, как стимул
самоусовершенствования, как средство дисциплинирования и возвышения сердца. Но цель
воспитания сердца — отойти от эгоистичного труда и постепенно приобрести широкое понимание
труда на общее благо, с интересом и сердечным энтузиазмом устремиться к общему труду. Учение
предвидит и следующую стадию расширения труда, которая создается в огнях устремления и
самоотвержения сердца, — «труд пространственный для будущего. <…> В этом условии
сознательности сердце получает прочный доспех, который даже пригодится для Огненного Мира»
(Сердце, 411).