— Ножи! — выкрикнул Арута и бросил рапиру. В закрытом пространстве короткое оружие оказывается более действенным.
Он наткнулся на двоих борющихся в темноте и схватил одного. Его рука приблизилась к доспеху врага, и он воткнул нож в открытую шею. Отталкивая безжизненное тело от второго человека, он увидел в паре метров давку: крайдийские и цуранийские солдаты сталкивались друг с другом. Туннель наполняли крики и проклятья, и запах сырой земли смешивался с запахом крови и испражнений.
Арута дрался как сумасшедший, как слепой, ударяя еле видных врагов. Его собственный страх грозил взять над ним верх, а первобытный инстинкт требовал выйти из туннеля и из-под грозно нависшей сверху земли. Он поборол панику и снова возглавил атаку на подкопщиков.
Рядом заворчал и выругался знакомый голос. Арута понял, что рядом Амос Траск.
— Еще десять метров, парень! — крикнул он.
Арута поймал его на слове, сам потеряв ориентацию. Крайдийцы продвигались, и многие умерли, убивая сопротивляющихся цурани. Чувство времени притупилось, а бой превратился в калейдоскоп тусклых образов.
Внезапно Амос крикнул:
— Солому! — и вперед передали тюки соломы.
— Факелы! — крикнул он, и передали факелы.
Он сложил солому возле деревянных подпорок и перекрытий и сунул в груду соломы факел. Пламя прыгнуло вверх, и он прокричал:
— Очистить тоннель!
Бой остановился. Каждый человек, будь то крадиец или цурани, развернулся и побежал прочь от пламени. Подкопщики поняли, что тоннель потерян, потому что у них не было средств потушить пламя, и принялись спасть свои жизни.
Тоннель наполнился удушающим дымом, и люди закашляли, покидая замкнутое пространство. Арута последовал за Амосом, но они пропустили поворот во встречный тоннель и вышли в подвале. Солдаты, грязные и окровавленные, обрушивались на каменные плиты пола, ловя ртом воздух. Раздался приглушенный грохот, и их дыры вырвался воздух и дым. Амос ухмыльнулся. Его лицо было все в грязи.
— Подпорки обрушились. Туннель закрыт.
Арута молча кивнул, обессилевший и все еще не отошедший от дыма. Ему протянули кружку воды, и он стал жадно пить. Вода ласкала горящее горло.
Перед ним появилась Карлайн.
— С тобой все в порядке? — обеспокоенно спросила она.
Он кивнул. Она огляделась.
— Где Роланд?
Арута покачал головой.
— Там внизу ничего не было видно. Он был в тоннеле?
Она прикусила нижнюю губу. В голубых глазах выступили слезы, и она кивнула.
— Он мог пройти тоннель и выйти во дворе, — сказал Арута. — Давайте посмотрим.
Он поднялся на ноги, и Амос с Карлайн последовали за ним по лестнице. Они вышли из замка на двор, и солдат сообщил, что атака на стену была отражена. Арута принял сообщение и пошел дальше вокруг замка, пока они не дошли до шахты, которую он приказал выкопать. На траве двора лежали солдаты, плюясь и кашляя, пытаясь очистить легкие от жгучего дыма, все еще подымающегося из шахты, из-за чего воздух был в едкой дымке. Снова раздался грохот, и Арута ощутил его подошвами сапог. Возле стены, там где обрушился тоннель, появилось углубление…
— Сквайр Роланд! — крикнул Арута.
— Здесь, ваше высочество, — донесся ответный крик от солдата.
Карлайн ринулась мимо Аруты и подбежала к Роланду прежде принца. Сквайр лежал на земле, поддерживаемый солдатом, который ответил на крик. Глаза Роланда были закрыты, а из бока сочилась кровь.
— Мне пришлось тащить его последние несколько метров, ваше высочество. Вышел он на своих ногах. Я думал, что это может быть из-за дыма, пока не увидел рану.
Карлайн положила голову Роланда себе на колени и обхватила ее руками, а Арута сначала разрезал ремни кирасы, потом оторвал кусок рубахи под туникой. Через мгновенье Арута сел на корточки.
— Это поверхностная рана. С ним все будет в порядке.
— О, Роланд, — тихо сказала Карлайн.
Глаза Роланда открылись, и он слабо ухмыльнулся. Голос его был усталым, но он силой придал ему веселую нотку.
— Что такое? Ты, должно быть, подумала, что я убит.
— Бессердечное чудовище, — сказала Карлайн. Она осторожно тряхнула его, но держала так же крепко. Она улыбнулась ему сверху.
— И в то же время выкидываешь такие шутки!
Он поморщился от боли, попытавшись двинуться.
— У-у, так больно.
Она положила руку ему на плечо, сдерживая.
— Не пытайся двигаться. Мы должны перевязать рану, — сказала она с облегчением и со злостью одновременно.