— Печально, что и я не видел спектакля, — вставил Страттон.
— Да, Джером. Вам бы понравилось. Непременно присоединяйтесь к нам завтра — «Уэстфилдские комедианты» будут ставить трагедию.
— Непременно, сэр Майкл. Энтони, а вы пойдете?
— Не знаю, не уверен. — Димент переступил с ноги на ногу.
— Надеюсь, вы ничего не имеете против театра? — Страттон приподнял бровь.
— Нет, что вы. Я, бывало, и сам участвовал в постановках, когда учился в Оксфорде.
— Но ведь они обычно на латыни, — заметил сэр Майкл, вытирая руки тряпочкой, — и всегда на библейские сюжеты. Спектакли «Уэстфилдских комедиантов»… скажем так, на более житейские темы. Они показывают нам человеческие слабости, преувеличивая их до крайности, до абсурда, до смешного. Взять «Двойную подмену» — смешное и вместе с тем поучительное наставление об извечной человеческой глупости. Не сомневаюсь, Энтони, вам бы очень понравился спектакль.
— Возможно, сэр Майкл, хотя я и не уверен, что лицу духовному пристали такие развлечения.
— Вы заговорили совсем как эти пуритане с кислыми лицами, — фыркнул Страттон. — Каждый имеет право на веселье, которое нам комедианты и предлагают.
— Ловлю вас на слове, мистер Страттон.
— Энтони, если бы вы увидели их за работой, вы бы многое поняли.
— Не сомневаюсь, — проговорил викарий. — Однако должен заметить, что ваше мнение разделяют далеко не все. Я, в частности, именно поэтому и пришел к вам. Я должен вас предупредить: Реджинальд Орр что-то замышляет.
— Вот разбойник! — разгневанно воскликнул Страттон. — Надо его изгнать из Эссекса.
— Боюсь, такой участи он желает «Уэстфилдским комедиантам». — Димент поджал губы. — Я беседовал с ним вчера. Он был в приподнятом настроении, заверил меня, что ноги актеров не будет в Сильвемере, и пришел в ярость, узнав, что они уже приехали.
— Это, наверное, потому, что именно он устроил им засаду. — Сэр Майкл потер руки. — Он ничем себя не выдал?
— Он был очень осторожен.
— Арестуйте его по подозрению в совершении преступления, — посоветовал Страттон.
— Это не так-то просто.
— Орр опасен.
— Мистер Страттон прав, — закивал Димент. — Именно поэтому я и пришел предупредить вас. Коль скоро его затея провалилась, он предпримет новую попытку. Выставите охрану. Актеров нужно защитить.
— Будьте спокойны, — уверил священника сэр Майкл. — А актеры великолепно могут позаботиться о себе сами. Им не страшны фанатики вроде Реджинальда Орра. А его я предупредил: если он снова предстанет передо мной в суде, я назначу ему самый суровый приговор.
— Его надо повесить, утопить и четвертовать.
— За строгие взгляды на веру? — мягко спросил Гринлиф. — Будет вам, Джером. Как говорится, живи сам и дай жить другим. Итак, — он улыбнулся викарию. — коль скоро вы пропустили «Двойную подмену», я настаиваю, чтобы вы посмотрели хоть одну из оставшихся пьес.
— Вы, право, считаете это нужным, сэр Майкл? — пролепетал Димент.
— Эта самое малое, что вы можете сделать. Пусть актеры получат благословение церкви.
— Я подумаю, — пообещал викарий.
— Нет уж, — рассмеялся Майкл, — дайте мне ответ прямо сейчас. Моя жена была очень расстроена вашим отказом. Неужели, Энтони, вы хотите снова огорчить ее?
— Нет, что вы.
— Отлично. Так какую из пьес вы бы желали посмотреть?
— Приходите завтра на «Ненасытного герцога», — посоветовал Страттон. — Трагедия потрясающей силы — кровь стынет в жилах.
— Трагедии мне не совсем по вкусу…
— А как насчет спектакля на историческую тему? В субботу «Уэстфилдские комедианты» ставят «Генриха Пятого».
— У меня на субботу назначено отпевание.
— В таком случае, — решил сэр Майкл, — придете на «Счастливого ворчуна». Насколько я слышал, это еще одна изумительная комедия. Она непременно скрасит ваш день. Решено! Сядете рядом со мной. Будем смотреть пьесу вместе.
— Когда, сэр Майкл?
— В воскресенье.
Димент почувствовал, что его ноги сделались ватными.
Стол для актеров накрыли в главной кухне Сильвемера. Комедиантам было велено ни в чем себе не отказывать, есть и пить сколько душе угодно, и многие в тот день разошлись по опочивальням в приподнятом настроении. Репетиция прошла удачно, новая пьеса постепенно приобретала форму, с лордом Мэлэди ничего нового не случилось. Однако Лоуренс Фаэторн был невесел и, присев к столу с остатками трапезы, поведал Николасу Брейсвеллу и Эдмунду Худу о том, что его беспокоит.