— Стой! — завопил Николас, бросившись к поджигателю.
— Это еще кто? — послышалось рычание.
Суфлер застал злоумышленника врасплох, однако негодяй не терял времени. Прежде чем Николас успел напасть, незнакомец схватил пригоршню соломы, швырнул Брейсвеллу в лицо и, воспользовавшись его замешательством, оттолкнул суфлера и кинулся к двери. Огонь быстро распространялся, лошади все больше беспокоились. Николас кинулся к бадье с водой и по большей части затушил разгоравшееся пламя. Мерцавшие кое-где язычки он затоптал ногами. Как только с этим было покончено, Николас, вне себя от гнева, выбежал за дверь и бросился в погоню за мерзавцем. Поджигатель бежал быстро, однако он совершил ошибку, оставив лошадь слишком далеко, и поэтому теперь тяжело и хрипло дышал. Остановившись у дерева передохнуть, незнакомец вдруг понял, что его преследуют, и снова кинулся наутек. Достигнув подлеска, он продолжил бег, с шумом ломая ветки, пока не выбрался на прогалину, где оставил лошадь. Однако не успел он вставить ногу в стремя, как его настиг Николас.
— Ни с места! — крикнул суфлер, направив острие меча на горло злоумышленника.
Противник Николаса снова не растерялся и, отбив клинок кинжалом, ударил Николаса ногой. Получив сильный удар в бок, суфлер потерял равновесие и попятился. Когда незнакомец попытался снова его ударить, Николас перехватил его ногу и резко рванул ее. Чужак вскрикнул и рухнул на землю, Брейсвелл тут же ударил мечом по руке, сжимавшей кинжал. Глубокая рана заставила негодяя издать еще один вопль и выронить оружие. Николас бросился на противника, и они вместе покатились по земле. Наконец оседлав незнакомца, суфлер заработал кулаками, однако драка длилась недолго. Из мрака вылетел второй всадник и обрушил на голову Николаса дубинку. Оглушенного суфлера оставили силы, и его тут же отшвырнул в сторону сильный удар первого злодея. Подоспевший всадник помог своему подельщику взобраться в седло, и, когда Николасу удалось подняться, обоих уже и след простыл.
Шум перебудил людей в усадьбе. Николас увидел, как к нему бегут; его окружили огоньки свечей и озабоченные лица. Фаэторн пробился к другу сквозь толпу.
— Ник, ты ранен? — спросил Лоуренс, подставляя суфлеру плечо.
— Так, оглушили слегка.
— Что случилось?
— Кто-то снова пытался нагнать на нас страху.
Нападавшие частично добились своей цели. Пламя в конюшне удалось потушить, однако актеры были встревожены. Утренняя репетиция «Ненасытного герцога» шла медленно и без энтузиазма. Думая лишь о том, что где-то поблизости бродят враги, комедианты то и дело сбивались, прикидывая, откуда ждать следующего нападения. Присутствие суфлера обычно внушало им чувство уверенности, однако теперь его вид — голова перевязана, лицо в синяках — напоминал о том, что неведомые недруги готовы на отчаянные поступки. «Если самому сильному и находчивому человеку в труппе так досталось, — думали актеры, — то чего же ждать остальным?»
Сэр Майкл был преисполнен сочувствия. В конце репетиции он явился в Главный зал в сопровождении жены и управляющего — принести свои извинения и узнать о самочувствии раненого.
— Какой ужас! — ахал он, разглядывая Николаса. — Я вас пригласил к себе, вы мои гости, а на вас уже второй раз так подло нападают!
— Вы ни в чем не виноваты, — проговорил Николас.
— Виноват, друг мой. Еще как виноват. Мы с женой в полном смятении.
— Да, — ломая руки, вступила леди Элеонора. — Нет слов, до чего мы потрясены. Такого в Сильвемере прежде никогда не случалось.
— А ведь я предупреждал сэра Майкла, — вставил Тейлард, — что кое-кто так сильно не желает видеть у нас комедиантов, что им лучше подобру-поздорову вернуться в Лондон.
— Ни за что, Ромболл! — воскликнул сэр Майкл с неожиданной страстью. — Я никому уступать не стану. Мы очень рады «Уэстфилдским комедиантам», и я готов принять на себя уготованные им удары судьбы.
— Но эти удары достались не тебе. — Его супруга с печалью посмотрела на Николаса. — Может, вам лучше лечь, мистер Брейсвелл?
— Может, и лучше, — усмехнулся Николас. — Но в таком случае ваши гости сегодня останутся без спектакля.
— Вы так мужественны.
— Думаю, в моем поведении больше глупости и безрассудства, нежели мужества.
— И верности долгу, — добавил Фаэторн, подходя к ним. — Однако, сэр Майкл, должен заметить, что Ник не сможет сторожить конюшни каждую ночь. Я хотел бы узнать, позаботились ли вы о достойной охране?